– Думаю, тебе и правда лучше вернуться в свою палату, пока медсестры не спохватились…
– И что…что они сделают?
– Черт их знает. Может таблетки дадут…
‘’Снова эти чертовы таблетки! ’’ – в сердцах произнес профессор.
– Ты хоть знаешь, где твоя комната, новичок?
Иван лишь отмахнулся и бездумно побрел по коридору. Конечно, он не знал и не помнил, какой номер у его палаты и где она находится. Иван шел по коридору, не поднимая глаз и не думая ни о чем. Отовсюду до ушей доносились крики больных, отчаянный плач, проклятия и мольбы. Профессор разозлился еще больше, заткнул уши и быстро побрел прочь. Чисто интуитивно дошел до комнаты, ориентируясь на зрительную память, и тут же упал на кровать. Иван уставился пустым взглядом в облазивший потолок и одинокую лампочку, которая, казалось от малейшего дуновения может сорваться, и, неожиданно для самого себя, заплакал. Профессор отвернулся к стене, чтобы зашедшие медсестры не увидели позорных слез, и закрыл лицо руками. Он и сам не понимал, от чего вдруг не выдержал: то ли от того, что стало самого себя жаль, то ли от жалости к другим, а может быть и все вместе.
‘’Стыдно, Ваня, стыдно! Ты же профессор! Столько людей спас, столько болезней видел! А теперь при виде таких же больных – разрыдался! Стыдно, Ваня! –произнес в голове Ивана голос жены, – Мужайся, Ваня! ’’
Да, это был голос жены. Она часто повторяла подобные слова, когда Свардовский возвращался домой изможденный и усталый после работы. Он молча переодевался, так же молча садился ужинать, а потом падал на кровать совершенно опустошенный. Жена ложилась рядом, обнимала его и, гладя по голове, словно ребенка, приговаривала:
– Эх, Ваня, ты же у меня такой ранимый, не представляю, как ты выдерживаешь эту работу!
– Я люблю свою работу, – бормотал он.
– Я знаю… Только мне больно смотреть на то, как она тебя опустошает. Твоя работа тебя однажды и убьет.
– Брось эти глупости, Вика! – сердился Иван, но долго злиться на жену не мог, особенно в те моменты, когда она обнимает его…
Сладостные воспоминания прервались голосом вошедшей медсестры.
– Господин Свардовский, мне сообщили, что у вас был очередной приступ.
– Да… -соврал Иван, не повернув головы.
Медсестра села рядом с ним и повернула к себе лицом. Покрасневшее лицо профессора удивило ее, но ничуть не смутило.
– Не переживайте, профессор! Шизофрения хоть и неизлечима, но с ней можно жить!
‘’Шизофрения?! У меня?! ‘’ – опешил Свардовский.
– Вам нужен покой, профессор, – так же притворно-ласково произнесла сестра, заметив смятение пациента.
С этими словами она достала две белые пилюли и поднесла их к лицу профессора.