Юноша и не подумал, когда выбирал что поведать, о том, что такой сюжет, рассказанный за столом, может омрачить атмосферу и испортить настроение. И уже по окончании повествования его словно пронзило током осознания, а голову вскрыли и затопили водой до краёв, что бы она стала ещё тяжелее. Он мог лишь надеяться, что женщина пошутит над сумбурностью событий книги или переведёт тему.
– Вау, мне нравится, по туманности и неопределённости напоминает сказания, что я разбираю по работе. Я, право, тоже очень люблю рассказы, что крутятся вокруг мироощущения одного человека такие трогательные! Я всегда читаю подобное в одиночестве и выделяю время, когда меня никто не потревожит, чтобы проявить уважение к его ощущению реальности, окружения и его трагедии.
– Сестра, когда узнала, что я читаю назвала меня странным, ведь всё тянется медленно и на вид бессмысленно. И я с ней согласен, отчасти, да и цель не ясна до самого конца. Автор совершенно не оставлял намёков, по которым можно догадаться о случившемся, и что же было нужно герою всё это время. Но мне нравилось просто следовать и приглядывать за его ситуациями из жизни.
– Как по мне автор не обязан ничего уточнять, то же, что с сюжетными дырами порой: наверняка автор продумал все те нелогичные моменты, но не уделил времени разъяснению – разве пристало творцу отвлекаться на декорации, когда ключевая роль уготована главному герою и его сердцу, да разуму?
– Но такое произведение же никто не будет покупать…
– Прости, не подумай, я не хотела навязать тебе свой взгляд. Это только моё мнение. Моя сестрёнка тоже говорит, что сюжет первостепенен. Ведь читатель не должен отвлекаться на не состыковки. А вот по мне история – это только мысленный эксперимент, не важно, откуда у меня способ достичь скорости света, речь о том, чтобы я увидела на такой скорости.
Кирей опять не знал, как продолжить диалог, ни одной фразы для того что бы подцепить, укатившуюся из его рук, тему он не нашёл в голове. Оставалось только смущённо улыбнуться. Он бы хотел обсудить произведение детальнее, но тогда это превратится в многочасовой монолог с его стороны, а болтать он уже успел порядком устать.
– Извините. – разбавил тишину юноша, виновато опустив голову.
– За, что же?
– Ну… – он замялся.
– Вечно ты извиняешься, неисправимый человек. – произнесла женщина рядом, немного печально улыбнулась и словно бы что-то осмысляя оглядела парня.
В зале царила приятная атмосфера торжественности, за окном уже темнело, и прислушавшись можно было услышать шум машин, однако, на следующей фразе Ай Кирей не слышал ничего помимо её голоса, столь завораживающим у собеседницы он был: «Мы с тобой очень похожи, я думаю».