Вызываю на помощь чувство уважения к людям. Я знаю, что генеральный пашет сутками напролёт ради улучшения обстановки. Кроме оклада, он платит нам щедрый процент от заказа. Наверняка у него есть веские причины задерживать выплаты. Я объясню ему, что у меня заканчиваются деньги, и я вынужден заняться подработкой, за которую платят в тот же день. Когда со мной рассчитаются, я поблагодарю всех за совместную работу и напишу заявление об уходе.
Я сажусь за стол и пишу первые строфы ещё одного романтического стиха про Кроночку. Творчество помогает мне сформулировать чувства, прибраться внутри. Словосочетания создают новые образы, а через образы приходит новое понимание жизни. В этом смысл моего существования.
Рифма получается на тоненького. Тогда я ложусь на кровать и открываю Джека Лондона “Мартин Иден”.
Чтение прерывает звонок в дверь. Это с репетиции вернулся Рисс, коллега по работе. Он носит очки и модный сейчас полубокс с длинной чёлкой. Очки смешно запотели из-за перепада температур. Рисс временно живёт у меня. Он расстался с девушкой и теперь не может снять жильё из-за задержки по зарплате. Мне нравится его необычный, музыкальный склад ума, потому он остался у меня.
Неординарный подход ко всему часто впутывает его в забавные истории. Вот и сейчас Рисс решает разогреть куриный суп. Он ставит кастрюлю на одну конфорку электроплиты, но по ошибке включает другую. В запотевших очках перепутал ручки включения. В первый раз пользования плитой со мной было тоже самое, хоть я и не ношу очки. В нашей с Риссом системе координат последовательность расположения ручек этой плиты была нарушена и интуитивно не понятна.
Через несколько минут в комнате запахло смазкой нагревательных элементов. Не критично, но Рисс об этом не знает. Он вскакивает со словами, что ему жарко и спрашивает, не буду ли я против, если он откроет балкон на проветривание. Я решаю подыграть ему и говорю, что и вправду душно.
Рисс открывает балконную дверь и подходит к плите. Он прячет лицо, потому что оно выражает катастрофу. Рисс быстро понимает в чём тут дело и переставляет кастрюлю с супом с холодной на горячую конфорку. Потом выключает её.
“Мы забыли про неё. Боюсь открывать, вдруг курица там зажарилась,” – неожиданно заключает Рисс. Всё это выглядит крайне театрально, и я тихо ликую, что смотрю такую потрясающую сцену. Рисс осторожно трогает как будто бы горячую кастрюлю, берёт полотенце, чтобы не обжечься, открывает крышку и выносит решение: “Нет, нужно ещё подогреть”. Включает конфорку снова.
Это было великолепно.