Убрала со сковороды последний сырник, выключила плиту, поставила тарелку на стол, а у самой внутри все сжимается. Сейчас он скажет, что это не мое дело, пошлет куда подальше – и будет прав. Это действительно не мое дело, а чужая семья и отношения – это вообще потемки.
– Софи, Павел, давайте к столу, каша остынет, и готовы сырники.
– Дюймовочка, да ты не Дюймовочка, а Золушка. Миха, припомни, когда мы так ели с утра да на даче? Только когда мама была. Пойдем, малая, надо лопать хорошо, что ты смогла меня забороть.
– Мы вдвоем тебя забороли, а если я попрошу папу, он точно тебя победит.
– Если папа, то да. Папа у нас самый сильный.
Чувствую лопаткам взгляд Михаила, а потом слышу его удаляющиеся шаги. Ну и пусть, я сказала правду, нечего на нее обижаться, пусть катится, он уже наелся, и не надо портить аппетит другим.
– Пап, ты куда?
– Я сейчас.
Он вернулся через две минуты – в светлой футболке, сел с нами за стол, посмотрел на тарелку с овсяной кашей пред собой.
– Ага, я сам в шоке, кашу сто лет не ел, – Паша понюхал свою тарелку, потом попробовал. – М-м-м-м, вкусно, Дюймовочка находка, где вы вообще взяли ее?
– Паш, давай следить за языком, это Маргарита, и она, если что, может ответить сама на твое хамство.
– О, это я знаю, уже было дело.
– В смысле?
Я кашлянула, засуетилась.
– Кушайте сырники, вот сгущенка, а в подвале Паша нашел малиновое варенье. Очень вкусное, это мама ваша варила?
Надо всех отвлечь, чтоб не обсуждать вчерашний инцидент с Павлом на берегу, на глазах соседа.
– Павлик, а вот если не ответит Маргарита, то отвечу я.
В моей руке застыла ложка, фраза была произнесена таким тоном, что по спине побежали мурашки. Он что, заступается за меня? Оберегает от брата?
– О, как все серьезно. Сдаюсь, честно, сдаюсь.
– Закрой рот, – тихий рык, мы все смотрим на Софи, та с любопытством изучает всех собравшихся. – Сонечка, кушай, а потом мы будем провожать дядю Пашу в город, он уже загостился.
– Уже?
– Да, вызовешь такси, Федор уехал рано утром.
Не обращая больше ни на кого внимания, Михаил принялся за кашу, Паша усмехнулся, подмигнул мне, а я перестала понимать, что здесь происходит. Ночной визит Вишневских, сосед Егор, поцелуи, тон беседы. И чего мне ждать еще?
Сбоку послышался скулеж, этот хитрый пес, состроив печальную мордочку, выпрашивал сырники.
– Ты мой хороший вкусно, да? Но ты уже много съел, я видела, так что даже не проси, у собак есть собачий корм. У тебя все насыпано.
– Нет, я здесь останусь, смотри, ее даже собака слушается, а как готовит? И нафига мне клуб со стриптизершами?