Боже мой, ну да, это, конечно, фотография для совершеннолетних – и то с пометкой «слабонервным не смотреть».
– Ну, так что ты скажешь?
– Что я могу сказать? Алиса в своем репертуаре и что-то, видимо, хочет, но странно, что в этот раз не было сказано что. Сумма выкупа этих прекрасных, в кавычках, конечно, снимков.
– Это тебе не прислали, а вот мне четко обозначили: это все стоит уже три миллиона рублей.
– Что? Сколько? Она там что, вместе со своим режиссером с ума сошла?
– Вот и я думаю, когда мне начать сходить с ума? Но это уже переходит все допустимые границы. И это не смешно и не весело. Поганый детектив какой-то, но я скоро сяду и буду решать вопрос, как вообще устранить эту дрянь, чтобы ничего еще более откровенного не попало в руки конкурентов. А уж тем более в средства массовой информации, у нас скоро подписание контракта. Веденеев так и ждет того момента, чтобы мы сели жопой в грязь, а он сорвал хороший куш, и это все благодаря этой дамочке без каких-либо моральных принципов и социальной ответственности!
Отец закончил на повышенных тонах, все это время державший в пальцах несколько снимков, он бросил их на стол, отошел к окну, приложил ладонь к сердцу, начал глубоко дышать.
На нем светлая рубашка, брюки – как всегда, собран, элегантен, стрижка, аккуратная отросшая седая щетина, я всегда восхищался им и его силой. То, как он умеет себя держать в любой ситуации, что бы ни случилось, всегда остается главой компании, человеком, который отвечает за тысячи рабочих мест, и я, конечно, всегда хотел быть похожим на него.
Но, скорее всего, все мои детские протесты были именно из-за того, что на меня возлагалась огромная ответственность. Я не хотел ее брать, не принимал, протестовал, все оглядывался на брата, который был заласкан, залюблен. Но сейчас я понимаю, что да, надо быть именно таким – жестким, волевым, как отец, принимать решения, ориентируясь на благо семьи и своего дела. И нужно было давно у него этому учиться.
Ему тоже нелегко, он чувствовал себя спокойней и увереннее с мамой. Она была надежной опорой для всех, тем теплом, которое всех согревало. Отец мог прийти, всегда рассказать о том, как прошел его день, попросить совета, и она всегда его давала и поддерживала.
У меня – нет, не было таких женщин. Но я бы очень хотел встретить такую.
– Дмитрий Борисович, ваш чай, и все-таки я рекомендую измерить давление и принять таблетки.
– Ой, Ольга, все, прекрати. Все нормально. Ни к чему вся эта излишняя забота. Я не инвалид. У нас тут просто небольшие неурядицы семейные, плюс жара. Все хорошо. Не беспокойся.