И таких больных воспоминаний было много. Они пытались отвлечь его от главного, но Андрей четко осознавал, пока он рисует, ему никто ничего не сделает. Художник отрешился от всего мира и продолжал писать.
– Ну, еще чуть-чуть! Ну, еще последнюю каплю, – поддерживал он сам себя. – Еще один штрих и картина будет закончена, – шептал Андрей.
В мастерской началась буря; и незнакомец с молодым человеком, и ангел в белом платье, стали кружиться вокруг него. В какой-то момент ему показалось, что его убитое тело встало и идет к нему, пытаясь помешать. Из последних сил Андрей взял из раны у сердца последнюю каплю и подписал ей свою работу. Все вокруг потемнело. Наступила тишина, а затем, как будто взорвалось что-то невидимое. Темнота задрожала. Появились странные блики света и в этом хаосе, вдруг открылась входная дверь в мастерскую.
В проеме света стояла Ольга.
– Андрей! Что с тобой? – Испугавшись, спросила девушка. Она подбежала к нему, увидев, как он падает без чувств на пол. Помогла ему лечь на кровать, проверила пульс, включила свет и увидела, стоящую у кровати, нарисованную на холсте икону Богородицы.
Пистолет и холст
Положил на указате6льный палец чёрный цвет, вдавил его в белый грунт холста. Включил музыку, выключил свет, оставил ночной светильник, который своими полутенями бросал полосы на холст. Вытер палец, взял мастихин и размешал белый цвет с жёлтым. Добавил каплю тёмного ультрамарина, получился мягкий голубоватый оттенок. Взял на палец вязкую массу и плавными движениями стал втирать ее в верхнюю часть холста. Цвет неба обозначился. Выдавил на большой палец цинковых белил и мягкими круговыми движениями обозначил облака. Чтобы выразить разбросанность облаков слегка загнал на них голубой фон неба. Кое-где проявилась желтизна, не до конца размешанная в небе. Присутствие солнца уже чувствовалось. Так в каком углу будет солнце. Там где задумывал раньше, сейчас оно не к месту, да и исходящие от него блики идут, пожалуй, с другой стороны. В дверь постучали, собака залаяла. Подошел, открыл, увидел больного соседа, добавил ему на пузырь и вспомнил, как когда-то давно был так же озабочен подобными проблемами. А сейчас? А сейчас солнце. В каком оно будет углу, или может в центре. Вместо жёлтого, взял красный и положил его на уже грязный белилами палец. Вдавил в правый угол. Солнце взошло там, где оно предполагалось ранее. Взял кисть и стал на чёрной полосе обозначать тонкие белые просветы. Но после первого просвета кисть испачкалась чёрным, и просветы не получались. Чёрный, просто поглощал, пожирал всю белизну и тонкость. Отмыл кисть, всё же вживил тонкие нити светлого в упрямую тьму. Замазал облаком красное с белизной солнце. Красный с белым дали розовый, и солнце осталось, только спрятанное за облаком. А причём тут жёлтые блики? Провёл тюбиком внизу холста жирную жёлтую полосу, и стал растягивать её вверх. Сначала дошёл до чёрного, но его края сожрали желтизну. Стало гадко. Что-то тяжёлое появилось в пальцах. А может догнать соседа и с ним? Закурил… Попытался вспомнить что-то хорошее и вспомнил ярко зелёное платье с горохами. А на ком оно было? Не помню, остались лишь воспоминание цвета, радости, счастья. Я забыл её имя, лицо… Кто она? Взял зелёный цвет и тюбиком положил его, обозначив фигуру женщины. Натянул к нему жёлтый. Вспомнил! Она сейчас не далеко живёт. Бросить всё и мчаться к свету, доброте, по пути поддержать компанию соседу. У неё, наверное, своя жизнь, появлюсь, всё испорчу, нужно сначала позвонить. Снова закурил… Минут десять сидел молча. Как исправить то, что совершил не думая? Как отразить радость, когда на душе грязь? Встал, вымыл руки, достал спрятанный пистолет, разобрал, собрал. Руки стали твёрже. Все внутренние тени спрятались, почувствовав смертельную сталь. Люди уменьшились, злость ушла, спокойствие. Ну, кто? Кого? Положил пистолет рядом с холстом и посмотрел в угол на икону. Взгляд задержался. Вместо мрачных теней появилась радуга. Вот она граница. Пистолет и холст, а между ними невидимая черта. Поставил стул ближе к холсту и оставил там, за чертой, всё чёрное, холодное, стальное. Радуга дошла до сознания. Схватил горсть кистей и утонул в радуге. Зазвонил телефон. Привет это ты, веришь, я вспоминал тебя сегодня, хотел позвонить. Да… Конечно приду.