Глядя в ее безумные глаза, в которых, казалось, как в игровом автомате мелькают банкноты, сменяясь всякими фруктами и призами, я понимал уже, что суд будет отнюдь не проходным, не шутейным, а вполне себе эпичным. «А Афина и Моника, выясняется, не более чем Алина и Марина… так вот отчего они там ссорились, охладевали друг к другу – за гонорар соревновались…» – заголовокружилось во мне. Так пазл складывался в более-менее завершенную композицию, с сияющим посреди ответом на вопрос: ЗАЧЕМ?!? Ответ оказался омерзительно прост: затем. И хотя было бы преувеличением сказать, что это убило меня, но, определенно, и не сделало сильней.
– Ладно, бабуля, – неуверенно выговорил я это родственное слово, – думаю, преждевременно ты называешь мою квартиру своей. Я ничего не имею против денег, богатства или успеха, но это… В общем, прибереги свои дьявольские штучки для адского пламени… увидимся в суде…
Нина Иоанновна прощалась со мной тогда, между прочим, достаточно деликатно, искренне не понимая причин моего неудовольствия и негодования, ведь она-то хотела как лучше: кинуть пару-тройку лямов на банковский счет, да еще и внуку полезный урок преподать… Больше того – бесплатно преподнести.
В те странные срединно-ноябрьские дни я располагал бездной свободного времени, решив не предпринимать до судов никаких резких телодвижений касательно будущего. Кое-какие деньги за мной еще водились, потому я попросту убивал время, встречаясь с разными людьми, которых не видел в разной степени давно: то были школьные, университетские или прежнерабочие друзья и приятели. И вот я назначал всем встречи, желая повидаться-пообщаться, посидеть за кружечкой пива или чашечкой кофе – так ли это важно?
Так я повстречался с разными людьми, порассказав о своих невзгодах, и те отвечали любезностью на любезность, поведав о своих незадачах и неурядицах, и, как это нередко случается, занимательнее время проводилось почему-то с теми, у кого проблем хватает и с кем они общие. Проблемы, как подметил бы и Капитан Очевидность, вообще имеют свойство скреплять значительно сильнее, нежели успехи. Но сколько раз я видел это? Стоит лишь только начать вещать о своих делах, как интерес разных людей заметно ослабевает, те словно бы только и ждут того сладкого мига, когда собеседник окончит нескончаемо-долгий монолог о своих маленьких и пустяшных проблемках, чтобы приступить наконец к развернутому докладу о проблемах реальных и настоящих – своих.
И в тех случаях, когда я мог быть чем-то полезен и даже каким-то образом поспособствовать разрешению проблемы, а таких случаев, чего уж, много не бывает, разные люди иногда предстают искренними и внимательными собеседниками; если же заранее знают, что нет, ничем не могу-с, то и беседы в основном выдаются нудные и натянутые. Должен, впрочем, признать, что нередко и сам с усилием скрадывал зевоту, выслушивая рассказы разных людей и в который раз выводя, что проблемы других, в чем бы они там ни заключались, как обычно, представляются преувеличенными и несущественными, а зачастую и несуществующими. Да и в целом, чего уж там, другие жизни устроены несравненно проще, чем своя собственная.