Заметно похолодало, закружил ветер, в беседку полетел снег. В связи с этим ребята предложили перебраться в зимнюю штаб-квартиру. Штаб-квартирой оказался уютно обставленный чердак, где свет зажигался вкручиванием лампочки в пробку, а друг против друга стояли два потрепанных, однако вполне еще пригодных для сидения дивана, главное: здесь было заметно теплее и безветреннее, чем в беседке.
Я пропустил еще стаканчик некой жидкости, которую мы условились называть между собой «портвейном», сосредоточенно прислушиваясь к зазвучавшей мелодии. Мелодию эту Горын аккуратно перебирал на гитаре, и мелодия захватывала меня целиком. Вспомнилось, как всю осень какая-то музыка играла, будто бы зрела во мне, однако я никак не мог ее уловить, нащупать мотив, тем более – понять, что это и откуда. В ту же минуту Горын принялся тихонько напевать: так, чтобы не побеспокоить жильцов с пятого этажа, что-то про «Strange days have found us, strange days have tracked us down», я был уже весьма близок к тому, чтобы угадать мелодию.
Когда он взял паузу, я спросил:
– Горын, а что это за песня?
– Ты че? Это ж ансамбль «Двери», тема «Strange days» с одноименного альбома «Strange days», 1967 год.
Надо сказать, что еще в далеком детстве меня изрядно поражала эта способность Горына энциклопедически знать все альбомы всех самобытных групп, порядок расположения в них песен, обстоятельства, сопровождавшие процесс звукозаписи, и даже даты релизов и различных переизданий.
– Точно. Очень мне… близка эта тема. Спасибо.
Я умолчал о том, что «тема» мне не столько «близка», сколько попросту звучит, нарастает во мне с каждым днем все сильней, удивительно точно передавая то самое настроение, в котором я так прочно застрял. Словом, именно эта песнь словно бы стала саундтреком тех приснопамятных странных дней. Подумалось еще, что, вернувшись домой, первым делом, конечно, я скачаю, выгружу-загружу эту мелодию и внимательно выслушаю во всей оригинальности, быть может, после этого даже что-нибудь для себя серьезно решу и пересмотрю. Например, как жить дальше и на что бросить свои усилия теперь, после краха всех иллюзий.
Посидев с дворовыми ребятами еще с полчаса и превозмогая желание потусовать дальше, я засобирался все же в карантин квартиры, честно отблагодарив тех за воистину прекрасный вечер и обещая, что не стану больше пропадать из их жизни на целые эпохи, если, конечно, зацеплюсь еще в повторном суде за право проживания в нашем дворе.
Вышагивая к своему подъезду мимо других подъездов, я наблюдал презабавную картину: снега на козырьках навалило в соотношении, на глазок, 7:1 к самому козырьку. «Вот они пресловутые ЖКХ-технологии, в истинном своем масштабе», – мелькнуло в моей голове, расшумевшейся от портвейна. Подойдя к двери родимого подъезда, мне захотелось вдруг постоять на воздухе еще: прочувствоваться зимней свежестью, повслушиваться в музыку ветра, повсматриваться в причудливую композицию северной гармонии, сотканной из тьмы, снега и света фонарей.