А теперь представь, что нет у тебя никакого ножа. И убивать ты никого не хотел. Ты – доведенный до отчаяния голодный бомж. Тебе просто нужны деньги, чтобы купить еды. Ты видишь, как тот, что в синем дорогом костюме с красным галстуком, подвыпивший, выходит вечером из бара, на слабо освещённой аллее садится на скамейку и начинает переписываться с молоденькой рыжей экономисткой из финансового отдела, что две недели назад как устроилась на работу, намекая в эсмэсках, что мог бы приехать к ней. Неспроста же она сегодня на общем совещании так многозначительно отправила ему свою кокетливую улыбку в ответ на его откровенный, раздевающий её прямо там, в переговорной комнате, нахальный взгляд. Он быстро увлекается перепиской, получая обтекаемые ответы, пытаясь добиться её домашнего адреса, встает, закуривает, начинает прохаживаться, не вынимая головы из экрана. Настроен он очень решительно. Ещё бы! Ведь неделю назад он провел с поставщиком и подсадными участниками тендер на кругленькую сумму, а сегодня получил от него заслуженный процент от сделки. Так что сегодня он был если не богат, то достаточно состоятелен, чтобы заявиться к незамужней девушке с бутылкой Veuve Clicquot. Рыженькую немного смущает обручальное кольцо на безымянном пальце правой руки, но разве это может помешать быть желанной? Его же смущает только то, что кокетка пытается его отшить. Он злится, закуривает ещё одну сигарету. Время идет, а ведь ещё надо будет добраться до дому, где недовольная беременная жена сначала возмутится, а потом, увидев увесистую пачку наличности, которой он будет трясти перед её носом, рассказывая, как тяжело ему достаются деньги, тут же одарит его сочувственными поцелуями, списывая аромат чужих духов от его рубашки на сложности, с которыми неизбежно сталкивается работник тяжелого умственного труда. И вот пока он полностью погружен в стратегию завоевания женского сердца, ты незаметно выходишь из кустов сирени, аккуратно из-за скамьи протягиваешь руку, берешь портфель и скрываешься в ночи. Потом на следствии и на суде ты скажешь, что даже не успел разглядеть лица хозяина синего костюма. Поймают тебя спустя полчаса, когда ты, пряча портфель под вонючей курткой, что на два размера больше твоего, будешь покупать в ночном ларьке сэндвич и колу. Наряд ППС часть денег из пачки вытащит себе, а тебе и неведомо будет, сколько там изначально было. Ни о какой подписке о невыезде речи, конечно, не будет, и тебя арестуют. А суд закончится тем, что за совершение тайного хищения чужого имущества в крупном размере тебе дадут максимальные шесть лет той же колонии. Почему по максимуму? Потому что сердобольная судья, считая себя истинно православной, в совещательной комнате перед оглашением приговора решит, что нашла баланс между своим гражданским долгом наказать виновного и обязанностью христианина разделить с голодным хлеб, а скитающегося бедного отвести в дом и одеть, поэтому не позволит она тебе снова пойти на улицу, где ждут тебя холод, голод и болезни. И её милосердию не будет предела. Ну, разве что пределом будет только максимальный срок наказания, указанный в санкции уголовной статьи.