Четверо других старух никогда не вставали, то есть не вставали потому, что были постоянно привязаны. Одна из них любила побиться головой об батарею, другая – попрыгать на кровати. Остальные же были частично парализованы, поэтому особых хлопот медперсоналу не доставляли, за исключением, конечно, мытья и утреннего туалета. Иногда эти сумасшедшие тихо постанывали, иногда кричали. Но большее время суток они лежали, улыбаясь бессмысленной сумасшедшей улыбкой.
Как позднее поняла Лаврентьева, надолго в эту страшную палату попадали женщины с особо тяжелыми диагнозами: депрессивные, шизофренички, самоубийцы и страдающие острыми психозами. Но через горнило шестой палаты пропускали абсолютно всех вновь прибывших. Всех без исключения. Не было мест в шестой палате, несчастных с больными душами, укладывали в коридоре в непосредственной близости от этого чистилища. В какой-то из дней в коридоре уложили аж четырех женщин, трое были алкоголичками-бузотерками, которых почему-то привезли менты. Возможно их концерты в пьяном угаре уже надоели ментам, вот они и сбагрили разбушевавшихся дам в дурку от греха подальше. И теперь им предстояла пытка шестой палатой и лечение, которое по мнению врачей, должно было насовсем излечить их от алкоголизма. Но, как убедилась в этом позднее Лаврентьева, это самое лечение крайне редко приводило к желаемым результатам.
Глава 11.
Сегодня серые рыхлые облака плыли особенно медленно. «Нет ветра, способного ускорить их плавное парение», – решила Кристина, лежа на аккуратно застеленной кровати и подняв взгляд в небо. Иногда облака кучковались, иногда лениво разбредались, выставляя напоказ кусочки чистого синего неба. Голубь и голубка были на своем месте. Они что-то нежно ворковали друг другу. Неразлучная парочка неожиданно вызвала у девушки необъяснимую грусть. Потом вдруг голуби дружно взметнулись ввысь и исчезли из поля зрения.
Лаврентьева повернула голову к Лере. Та держала в руке какую-то фотографию.
– Кто на снимке? Твой парень? – поинтересовалась Кристина.
– Нет, – печально улыбнулась Лера.
– А кто?
– Я.
– Покажи.
Лера протянула фото соседке. На снимке был запечатлен момент из жизни девушки. Она стояла в полный рост рядом с цветущим кустом сирени и счастливо улыбалась. А интересный представительный мужчина обнимал ее за плечи.
– Это кто? – спросила Кристина, рассматривая фотографию.
– Мой папа. Я очень люблю его, – с нежностью ответила Лера.
– Это видно, – проговорила Лаврентьева и почувствовала легкий укол зависти. Ее саму отец никогда не обнимал так нежно и ласково. Спустя короткую паузу Кристина сказала: – А ты здесь очень красивая. Тебе бы в модели