– У меня нет ничего такого, – попыталась отделаться от сестры Света. – Я больничных правил не нарушаю.
– Считаю до трех. Раз…
– Ладно, ладно, забирай! – сдалась Нечаева и протянула Анисимовне мешочек с пакетиками растворимого кофе и конфетами.
– Вот так-то лучше. Еще раз провернешь такое, из шестой не выйдешь до конца своих дней. Поняла?
– Так точно, товарищ генерал! – попыталась отшутиться Света, но на ее лице легко можно было прочесть страх и разочарование от потери любимого напитка.
А новый рассвет был туманным. За окном стояла вязкая, густая и серая стена, которая скрывала и крыши соседних корпусов, и влюбленную парочку голубей.
Кристина вздохнула и, поразмышляв над тем, чем же заняться этим утром, решила попросить у Философини какой-нибудь журнал. Но в это время услышала тоскливый голос Нади Мельниковой:
– Вот из-за этого проклятого тумана, я опять не увижу свой дом. А он так близко. Выпустили бы меня отсюда хоть на часок. Я бы сбегала домой и пообщалась бы с братьями. Я так хочу домой.
– Надя, ты же не в своем Мухосранске, – с некоторым недовольством в голосе, напомнила Кристина девушке. Почти каждое утро Мельникова начинала именно этой фразой. Но странное поведение Наденьки никого не раздражало, напротив, обитательницы седьмой палаты относились к девушке с жалостью и состраданием. Они охотно делились с Мельниковой туалетными принадлежностями и едой. Хотя, к слову сказать, Надя ела мало и без особого аппетита, поэтому и была очень худенькой. И, как однажды выразилась Нежина, тонкой, звонкой и прозрачной.
Надя лежала на спине и уныло смотрела в окно. Эту хрупкую бледную девушку лет двадцати пяти можно было назвать даже симпатичной, если бы не коротко остриженные волосы, торчащие во все стороны. Эта прическа делала Мельникову похожей на озорного мальчугана. Вера рассказала Кристине, что при поступлении в психушку Надю остригли практически налысо. Больничная парикмахерша оставила девушке только коротенький ежичек. Почему? Может быть у нее в волосах был колтун, предположила Вера, который невозможно было расчесать. А может из-за вшей, кишащих в густых кудрях девчонки. И, якобы, Вера слышала разговор сестер, что Наденьку подобрали на автовокзале и что она не помнила ничего, кроме своего имени и фамилии, да названия районного городка, в котором живет с двумя взрослыми братьями.
За два месяца пребывания в психушке волосы Наденьки постепенно отрасли, но, казалось, что саму девушку совершенно не занимает ее внешность. В один из тихих вечеров, когда девушки прогуливались по коридору, Мельникова призналась Кристине, что никогда не пользовалась косметикой и не знает, что такое маникюр. Как оказалось, не было у Нади и подруг. Правда, с какой-то одноклассницей она пару раз сходила в клуб на дискотеку, да один раз в кафе попить пива. И за это своевольство была строго наказана братьями. Как именно Мельникова умолчала, но добавила, что ни отца, ни матери у нее нет, но есть два брата, с которыми она живет в большом доме, доставшимся им от родителей.