— Садись, — Петя опускает стекло и улыбается с той дружелюбностью, на которую только способен.
Красная, сердитая заползаю в салон к молчаливому Родиону, который заинтересованно смотрит на детскую площадку, и в бессильной злобе шиплю:
— Ты меня опять похищаешь?
— Я слышу в твоем голосе надежду, — он усмехается и серьезно смотрит мне в лицо, — но нет. Подвезу тебя до банка и проверю документы.
— С какого перепугу?
— У меня юридическое образование.
— Ты не похож на юриста, — обескураженно отвечаю я.
— Тем не менее.
— Что ты творишь? — задаю я закономерный вопрос. — Чего ты ко мне пристал? Не надо никакие там документы проверять! Я сама справлюсь!
— Научись принимать помощь, Яна, — Родион смахивает с моего лба локон, и я от него отшатываюсь.
— Ты бы и после двух недель меня не оставил в покое.
— Если ты так хочешь, чтобы я тебя похитил и запер в доме, то скажи прямо, — Родион смеется и откидывается назад. — Я намеков не понимаю.
Мне остается только фыркнуть, скрестить руки и отвернуться. Где-то в глубине души я рада, что Родион не совсем мудак и не ушел без прощаний, но я не готова в этом признаться. Буду и дальше демонстрировать презрение и высокомерие обиженной женщины.
Машина выезжает на Ярцевскую улицу и через пять минут паркуется возле торгового центра “Кунцево плаза”.
— Мы же в банк.
— Кофе куплю, — Родион выскакивает из машины, и Петя, как верный пес, следует за ним.
— Ты сама-то кофе будешь? — Родион заглядывает в салон.
— Нет.
— Как знаешь, — закрывает дверцу и широким шагом направляется к крыльцу торгового центра.
— Какого черта? — тянусь к ручке.
— Яна, сиди и не дергайся, — Алекс зевает. — Не видишь, что он не в настроении?
— Нет, не вижу.
— А я вижу, поэтому сиди мышкой.
— Но я опаздываю!
— Подождут, — безапелляционно заявляет Алекс и блокирует двери.
— Я так-то тоже не в настроении, — развожу руками в стороны.
— Работал бы я на тебя, то тогда бы был иной разговор.
— У вас что-то случилось? — тихо и обеспокоенно спрашиваю я.
— Ты случилась.
— В каком смысле?
— Ты опять на него прыгала? Оскорбляла? — скучающе интересуется Алекс и чешет шею.
— Ну… — я пристыженно отвожу взгляд. — Немного вспылила.
— Женщины на него не повышают голос и говорят с придыханиями…
В груди вскипает черная ревность к шлюхам Родиона, хотя я понимаю, что это бессмысленно. Да как Алекс смеет сравнивать меня с другими женщинами? Меня потряхивает, в области солнечного сплетения печет злобой.
— Я к тому, Яна, — он оборачивается ко мне, когда я готова изрыгнуть из себя отборные маты и ругательства, — он не привык к психованным истеричкам.