Тиана
— Ти, девочка моя, прошу тебя, успокойся, — в который раз мне повторял Шушуня. А я не могла… Не могла успокоиться. Сердце обливалось горькими слезами, внутри все отчетливее созревало желание умереть, покинуть этот мир, чтобы не испытывать столь сильных мук.
Прижалась к шершавому стволу дерева и, уткнувшись в него лбом, горько зарыдала, высвобождая всю свою боль, обиду, отчаяние…
— Ты рвешь мое сердце на части! — не выдержал Шуша, убирая лапками мои волосы с лица. — Ты так загонишь себя в могилу! Возьми себя в руки!
Я бы с радостью так и поступила, но сил не хватало, чтобы совершить это. Меня словно вывернули наизнанку, словно исполосовали все тело и посыпали раны солью. Внутри я металась в агонии, а снаружи были видны лишь мои горькие слезы, стекающие по щекам и капая на землю.
— Нам нужно идти, Тиана! — настаивал фамильяр. — Уже рассвет. Не дай боги принц проснется раньше времени и догонит тебя…
— Не догонит, — всхлипнула я. — Он выпил отвар сон-травы, который я ему подлила…
«А даже если и проснется раньше, то записка, что я ему оставила, заставит его меня возненавидеть».
— Значит зелье забвения ты давать ему отказалась, чтобы он смог тебя забыть, а сонную траву дала?! — возмутился паучок.
С каждым шагом, пока мы удалялись от хижины, я чувствовала себя все хуже. Хотелось бросить все и сорваться на бег, возвращаясь в объятия любимого. Даже были мысли постоянно опаивать Лисандра приворотным зельем, чтобы он всегда был только моим. Только со мной. Но совесть не позволяла так поступить, да и грех это, держать человека насильно возле себя, применяя магию.
— Ну что ты молчишь? — взмолился Шушуниэл. — Надо было стереть ему память, чтобы принц никогда тебя больше не вспомнил, — сердце вновь болезненно сжалось, отчего на миг стало тяжело дышать, — да и тебе может что-нибудь попить…, — продолжал размышлять вслух паукообразный. — Мда-а-а, я подозревал, что будет все плохо, но что настолько…
— Я тебе уже это объясняла, — прервала я фамильяра, не желая слушать его слов.
Вытерла слезы ладонями и устало побрела дальше.
— Что ты мне объясняла? — не унимался восьмилапыш.
— Лисандру опасно было давать зелье забвения, так как из его организма еще не вышла дрянь с приворотом. Он попросту мог лишиться рассудка…
— А сонная трава? — фыркнул Шуша. — Ее же ты дала!