Он лежал на продавленном матрасе лицом к стене, серая клочковатая борода неопрятно торчала в разные стороны. От немытого тела ужасно воняло сортиром, запястья обмотаны светлыми женскими колготками, побуревшими от пропитавшей их крови. Испуганная маленькая женщина беспрерывно плакала.
Словом, если эта сцена была разыграна только ради меня, то они оба, без сомнения, заслуживали «Оскара».
Комок подступил к горлу. Я неожиданно для себя начала гладить его по голове, приговаривая:
– Прости, пожалуйста, прости меня.
Он остановил мою руку и прижал ее к лицу. Глухо произнес:
– Я не крал эти деньги.
– Я верю, – ответила я, чувствуя себя героиней мелодрамы. – Забудем это.
– Могу я выйти на работу? – в его голосе звучала мольба.
– Конечно, давай, приходи в себя! Увидимся!
Жена продолжала рыдать. Я посоветовала ей купить в аптеке что-нибудь успокоительное. И с иронией вспомнила, что многие наши состоятельные клиентки горячо мечтали оказаться на ее месте.
Евгению я решила ничего не рассказывать: было стыдно.
Я шла домой и прокручивала в памяти недавнюю историю, случившуюся с тетей Олей.
Она для приработка и немного от скуки решила сдать одну комнату в своей квартире молодой девушке, приехавшей в Москву в поисках новой жизни. Девушка Светочка пообещала внести оплату за квартиру с первой получки. Но что-то не сложилось. В результате тетя Оля кормила ее каждый день домашними супчиками и пирожками, с сочувствием выслушивая рассказы о ее нелегкой жизни. Потом Светочка стала регулярно одалживать у своей арендодательницы небольшие суммы. И вот в какой-то момент Ольга Самуиловна позвонила мне с просьбой помочь продать квартиру. Она была очень взволнована: оказывается, жиличка обвинила ее в краже перстня с изумрудом.
– Наверное, я хожу по ночам, как лунатик, – в смятении рассказывала моя родственница, – вот и взяла этот перстень во сне да куда-то положила. А он ведь очень дорогой. Надо Светочке компенсировать стоимость, – всхлипнула она.
На разборки тогда поехал Олег: помог Светочке собрать ее вещи и выместись к чертовой матери.
Теперь вот я извиняюсь перед человеком, который назвал меня «сукой тупой» и пытался ограбить… Видимо, дурь – это у нас наследственное…
С другой стороны: ключ мог остаться у него с того времени, когда в кабинете устанавливали сейф. Сколько тогда в комплекте было ключей, я уже и не помнила. Вполне могла оставить один Марку. Если бы он хотел взять деньги, то зачем ему их пересчитывать? Мог бы дома пересчитать… То есть я ни за что ни про что наехала на порядочного человека, обвинила его в нечестности, фактически довела до самоубийства… Ну и кто я после этого? Сердце болело все сильнее, я чувствовала себя ужасно.