В вокзальном киоске я купила карту Москвы и выпила кофе из пластикового стаканчика. На этом мои финансы закончились.
В волгоградский диспансер я ходила из дома пешком, так что навыки спортивной ходьбы имела довольно неплохие, да и по карте ориентировалась хорошо. В начале марта утром в Москве было уже достаточно светло, хотя и холодно.
До сих пор с изумлением вспоминаю тот свой длинный сюрреалистический путь по пустынным серым улочкам. И шок при виде величественного здания на Смоленской. Как ни странно, меня впустили в тяжелые высокие двери и даже дали позвонить. Чей-то голос монотонно продиктовал список документов, которые нужно было принести с собой. Среди них был и загранпаспорт, о котором я на тот момент и слыхом не слыхивала.
«Вам нужно вернуться в Волгоград, – устало закончил человек на другом конце провода, – и оформить все необходимые документы».
В принципе, можно было и не пить кофе на вокзале.
Наверное, сэкономленных денег хватило бы на «звонок другу» с просьбой выслать денег на обратный билет. Однако, как известно, история не терпит сослагательного наклонения.
Над Арбатом загорался рассвет.
Тысячи людей ежедневно прибывают в большие города.
У каждого из них, как у д’Артаньяна, своя история.
По расчетам ученых, сейчас московская агломерация составляет более двадцати пяти миллионов человек.
Каждый год 11 марта я медленно бреду по Старому Арбату среди этих миллионов, ревниво всматриваясь в следы архитектурных изменений. В моей памяти эта улица навсегда застыла такой, какой она была двадцать пять лет назад. Когда не было еще никакого «Макдоналдса» и жуткого памятника Пушкину и Наталье Николаевне. Зато был грузинский ресторан «Мзиури», что означает «Солнечный свет».
С самого утра трудолюбивые грузины заставляли столики шашлыками и горячими хачапури. Работали они дружно, все бывшие одноклассники, родственники или друзья. Не первый раз я задумываюсь о том, как же так получилось, что в этот весенний день в этом дружном коллективе не нашлось желающих мыть посуду. И почему предыдущая соискательница на эту почетную роль, Лилька-молдаванка, не вышла на работу.
Какая цепь случайностей предшествовала тому, что самый грамотный сотрудник ресторана, повар Дато – кстати, бывший учитель русского языка из Кутаиси, – нашел чистый листок и каллиграфическим почерком начертал: «Требуется»?
Листок призывно развевался перед моими глазами, до этого привлеченными золотистой корочкой непревзойденно пахнущих хачапури.
– Добрый день, – я вежливо поздоровалась. – Хотела бы устроиться к вам на работу.