В Волгограде я пересекалась с Самойловичем всего-то пару раз в год – на первомайской демонстрации и на шествии 7 Ноября. Мама брала меня с собой на эти празднования. Коллектив у них был большой, но я с детства запомнила человека-гору, который всегда совал мне сладости при встрече.
Однако брат с сестрой как-то странно смотрели на меня, и я начала понимать, что это еще не всё.
– Катя, – сдавленным голосом сказал Самойлович, – я твой отец.
После этих слов у меня начался истерический смех. Для меня не было секретом, что тетя Оля мечтала видеть меня своей настоящей племянницей, так как очень страдала от одиночества, а мы были с ней очень похожи. Но средства для достижения этой цели перешли уже все границы.
– Этого не может быть! – воскликнула я. – Вы тут с ума, что ли, сошли?
– Звони маме, – решительно приказал малознакомый дядька.
Обычно я звонила маме на работу, так как дома телефона не было. Вот и теперь в шоке набрала знакомые цифры и попросила позвать ее.
– Мам, – без лишних предисловий начала я, – тут приехал Самуил Самойлович и говорит, что он мой отец.
– …Вот ведь мужики, – ответила она через пару минут молчания. – Вообще не могут язык за зубами держать. – И отсоединилась.
Я в ступоре смотрела на новых родственников.
– Извини, что так вышло, – глухо проронил Самойлович. В глазах его стояли слезы.
– За это надо выпить, – радостно провозгласила тетя Оля, наливая в рюмки клюквенную настойку.
Я машинально выпила и пробормотала:
– Спасибо, рада знакомству, но мне надо вернуться к Семе.
Одеваясь, я в последний раз взглянула на растерянную фигуру главного конструктора и поехала назад.
В голове шумело. Теперь у меня был новый папа, новая национальность и, можно сказать, новые фамилия и отчество. Получалось, что двадцать лет я прожила под чужим именем. Как такое может быть?
На этом фоне мысль о том, что в огромной Москве я СЛУЧАЙНО познакомилась со своей родной тетей, просто меркла.
На следующий день Самойлович вернулся в Волгоград и еще через два дня умер от сердечного приступа.
Итак, я больше не «алкашиное отродье». Спасибо, мама! Конечно, не за то, что ты меня все детство так называла, а за то, что по факту это оказалось неправдой.
«Значит, теперь я точно смогу поступить в мединститут, раз уж мой биологический отец стал главным конструктором, а дедушка и вовсе заседал в Верховном совете рядом с Чкаловым», – размышляла я, надраивая туалет у Зильберштейнов. Я почувствовала в себе необъяснимый «голос крови». Сейчас это выглядит смешно, но в тот момент генетическое родство со многими талантливыми людьми сильно подняло мою самооценку.