«Она тоже ждет эту экскурсию, – подумал Александр. – С таким же нетерпением, как Юля».
Конечно, маме с ее здоровьем и скачущим давлением будет непросто сидеть с малышом, но раз-два в неделю – вполне возможно. Свиридов знал, что мама уже все взвесила и решила.
– Как Лара? – спросила она.
– На работе, – ответил он и допил кофе.
Про то, что Лару сбила машина, мама не знала. Дочь тоже. Не хотелось пугать ни одну, ни другую.
Ведь все обошлось.
Только резкий звук тормозов Александра теперь преследовал. Он слышал его в музыке, когда играло радио в машине, в шуме города, даже в магазине, если вдруг включался микрофон для объявлений.
В тот день, услышав этот характерный визжащий звук, Александр понял сразу: Лара. Как? Необъяснимо. Ведь могло быть все, что угодно: просто резкое торможение или лихачество.
Но он точно знал, что это Лара, и выскочил на улицу.
Она лежала на дороге перед маленьким «Хендаи» и пыталась встать. Перепуганный водитель уже был рядом, и, конечно, быстро собралась толпа зевак, перекрывшая движение.
Он растолкал всех и опустился рядом.
– Лара, Лара, ты как?
Она повернула голову и посмотрела на него сначала неосмысленно, а потом взгляд прояснился.
– Помоги мне сесть.
Он помог, осторожно приподнимая, держа, давая время справиться с головокружением, параллельно отмечая про себя, что руки и ноги вроде шевелятся.
– Как вы? Скорую вызывать? – суетился рядом водитель. – Что же вы по сторонам не смотрели? Как так можно переходить дорогу?
Он и злился, и выговаривал, и радовался, что все обошлось.
– Вы меня простите, пожалуйста, – с трудом проговорила Лара. – Это я виновата. Вы мне жизнь спасли, если бы быстро не среагировали…
– Да что уж… – он махнул рукой, потом снял кепку и вытер мокрый лоб.
Свиридов помог Ларе встать. Она могла идти. Отделалась испугом и ушибами, и это было настоящим чудом.
Конечно, потом он повез ее в больницу, где врачи провели тщательный осмотр и обследование, выписали успокоительные и обезболивающие.
Сейчас Александр помнил все это словно в тумане. Четкой картинкой в памяти отпечаталось только, как он вез Лару, и она, закрыв глаза и откинувшись на спинку кресла, полулежала рядом и молчала. Они ехали в абсолютной тишине, которую нарушал только мерный звук поворотников.
Дома он помог ей раздеться и принять душ – все это тоже почти без слов – и довел до кровати. От успокоительных и пережитого стресса Лара почти моментально уснула.
А Свиридова накрыло. Накрыло осознанием случившегося, пониманием, что в этот вечер он мог вернуться домой без нее.
И вот это «без нее» осмыслить было невозможно. Он сидел на краю кровати и смотрел на спящую Лару.