Она шла, улыбаясь, по движущейся ленте – стройная, слегка похудевшая, повзрослевшая, красивая, помахивая сумочкой и высматривая нас. Увидев, замахала рукой и вспорхнула по лестнице: «Привет, ребята!»
Скулы, очерченные румянцем, слегка обозначились, на голове лохматая шапка – ей шло, она была всё та же. Ей всё шло. А вот глаза… Глаза изменились. Появилась какая то сталистость, словно вызов нам, миру, всем кто встанет на её пути. Изменилась и она сама, это была уже не та девочка-школьница – это была молодая женщина, знающая, чего она хочет от жизни, юная львица, готовая к обороне. А возможно, всё это лишь маска, которую она одела, скрывая ранимость.
Вечером мы сидели за ужином. Горели свечи, вино в бокалах поблёскивало рубином, говорили, говорили, шутили, вспоминали школу и весь класс – у нас был очень дружный класс. Все дни рождения, праздники отмечали всегда всем классом.
Она стремилась выглядеть взрослее, часто размышляла довольно прагматично, подчёркивала свою независимость. Меня не покидало ощущение – я не вижу её. Всё это лишь ширма, шторы, занавес за которым она прячется. Рассказывала много об учёбе – в будущем году она, как и жена, оканчивала институт, о своих планах, о мужчине с которым она сейчас – «Он старше, но мне с ним интересно». Мне запомнилось это «интересно». Какая-то искусственность была во всём.
Вечер отыграл финальный аккорд, наступала ночь.
Нужно было ложиться. Мы снимали тогда однокомнатную квартирку на Витебском проспекте. Кровать, вернее тахта, была одна, но очень широкая. Я хотел лечь на полу. «Да ладно, поместимся!» – рассмеялась она. Так и легли – жена посередине, а мы по краям. Долго я не мог уснуть, выходил курить. Мыслей не было – ватная пустота – внутри, снаружи, словно весь мир погрузился в густой вязкий туман. Наконец уснул.
Проснулся поздним утром. Жена уже убежала на занятия. Она мне очень верила. Очень. И была гордой – не унижала себя сомнениями.
А рядом, на моей руке спала она. Такая горячая, тонкая, в одной коротенькой ночной сорочке, слегка приоткрыв пухлые губы, длинные волосы разметались по подушке. Я почти не дыша, боясь разбудить, смотрел на неё. Смотрел и не мог понять, как случилось, что мы не вместе. Тихо перебирал её густую гриву – так и не начала краситься, да и то сказать, зачем марать такую красоту. Она заворочалась и повернулась набок, обхватив мою руку посильнее. Мне очень хотелось быть с ней. Очень. Рядом со мной спала сама Весна.
Но она так высоко…
Тихо-тихо, что бы не будить, я высвободил руку, встал и пошёл на кухню. Оделся, поставил варить кофе.