С ним опять обошлись, не утруждаясь объяснениями, – что понимать под цензурой? А без этого её запрет обозначает провозглашение ценности «вообще». Использовать её в судопроизводстве невозможно, и она опять же служит только украшением на фасаде ложного правового прогресса.
Действие цензуры вовсе не остановлено. В естественном виде она используется людьми для умалчивания о суждениях, дабы их поток и излишества не приводили к хаосу мнений и к соответствующим бесконечным препирательствам и конфликтам. Невозможно обойтись без неё всюду, где бытует общение и циркулируют хоть какие-то сведения. Это надо понимать так, что «водиться» с нею не перестают не только обычные граждане, а и корпорации, само собой – и государства.
К примеру, сокрытием информации или установлением препон для неё, то есть тем же, в чём преуспевали прежние цензурирующие органы, заняты службы государственной тайной полиции, разведки, правительственные пресс-центры.
Сказанное ясно указывает на причины возникновения правовых натяжек, несоответствий и недоразумений. В отношении свободы и гарантирования массовой информации это элементарное незнание – чего к чему. А такие «ценности» как «свобода слова» и «запрещение цензуры» обусловлены незнанием уже предмета конкретного – сущности естественного права. И незнание здесь, можно говорить, – полнейшее.
В моём эссе «Гамлет и Маргарита» дан расклад естественного права на подвиды соответственно их роли в обеспечении функционирования человечества, корпораций и индивидуумов.
Здесь анализ привёл меня к определению особой значимости высших идеалов, которые понятны всем и буквально все живущие так или иначе вынуждаются соизмерять с ними свои эмоции, намерения и поступки.
Такие идеалы выражаются в понятиях справедливости, чести, достоинства, благородства и других им подобных; они образуют нашу мораль и нравственность или этику – тот верховный подраздел естественного права, который я предложил именовать неписаной всеобщей конституцией землян; – учреждалась она спонтанно без указания срока действия, то есть навсегда и так же, как это имеет место в отношении любых других естественных прав и свобод, не подлежит отмене или исправлениям со стороны кого бы то ни было.
Не искушённая в столь простых истинах и отстраняющаяся от них официальная юриспруденция обречена постоянно отставать в своём развитии и устремляться в тупики.
До сих пор ей неведомо, что представлял собой так называемый «кодекс чести» – свод неписаных установлений рыцарско-дворянского образца, бывший господствующим в западной Европе в эпоху позднего средневековья и Ренессанса, а затем распространившийся в других частях мира. Я о нём первым рассказал читателям в названном эссе.