Помню, как молодые люди объясняли, что к домашним детям, если те попадают в больницу, приходят родители. К сиротам – приходить некому.
У стенда мы встретили тетю Свету. Взрослые разговорились: давно не виделись. Обсудив окончание четверти и планы на каникулы, они перешли к менее насущным вопросам. Оказалось, что благотворительную организацию, которая проводит эту акцию, тетя Света знает давно. Говорит, что им можно доверять. Мама отправила меня на батут, а сама с подругой купила кофе и зацепилась языками. Надолго. Иногда я подбегала к ним по надуманным поводам и терлась около столика, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. До меня доносились отрывки встревоженных фраз: о карательной, как я теперь понимаю, медицине, которая жива до сих пор, о десяти процентах и чем-то еще.
По дороге домой я задремала. Когда проснулась, мы почти подъехали к дому. Мама, наконец, сама спросила о Саше. Заинтересованно и даже серьезно. Только сейчас мне стало понятно, что я не знаю ни его фамилии, ни даже номера детского дома, в котором он растет. Я была уверена, что детский дом в Пудрово один, но оказалось, что их четыре. Тем не менее Саша, фамилия которого, как выяснилось, Травин, нашелся быстро. Я знала, что радоваться рано. Мама уверяла меня, что, в первую очередь, надо убедиться, что сам Саша действительно хочет в семью. Во-вторых, надо будет решить проблемы с документами. Оформить множество бумаг, получение многих из которых возможно только в рабочее время, а потому ей придется потратить на всю эту волокиту часть отпуска.
Вскоре мама съездила в детдом. Меня с собой не взяла, объяснив, что это – «не место для детей». Эта фраза окончательно убедила меня, что современные детские дома ничуть не лучше приютов Викторианской эпохи, о которых я читала в книгах для девочек, а потому надо добиваться того, чтобы Саша жил с нами.
В конце декабря мама оформила гостевой режим: жалкое подобие опеки, но только на выходные или каникулы. Я ликовала. Мне казалось, что гостевой режим обязательно перерастет во что-то большее, только вот мама, кажется, так не считала, о чем и заявила Саше – без купюр – утром в субботу, вскоре после того, как привезла его домой. Убедившись, что ему объяснили, что такое гостевой режим, она зачем-то снова разъяснила его суть, подчеркнув, что он хороший мальчик, но брать его под опеку она не собирается. После этого мама поинтересовалась, не обижают ли его в детдоме.
Я предложила поехать на горнолыжный курорт, но Саша сразу заявил, что максимум, на что он способен, – это посмотреть, как мы катаемся. Мамино предложение нанять ему инструктора было воспринято в штыки, а потому от идеи активного зимнего отдыха пришлось отказаться, так как беговые лыжи и коньки также не были Сашиной сильной стороной. Скрепя сердцем – на дворе стояла ясная снежная погода – мама согласилась на боулинг. Нельзя сказать, что Саша был гуру бросания кеглей, но, по крайней мере, он не боялся этого.