Мы приготовились слушать…
…жизнью трёх длинных кирпичных конюшен – отделением конного завода – управляет тренер Иван Степанович Елыгин. Он в годах, среднего роста, лоб и скулы его в мелких оспинках, черты лица сухие, глаза смотрят остро, на губах постоянно лёгкая усмешка. Он хромает на левую ногу. Ранило его на войне, ранило, как он считает, удачно. Его постоянно выпрямленная нога как бы специально приспособлена для качалки, она надёжно упирается в подножку.
Каждое утро Елыгин выходит на беговую дорожку заводского ипподрома и, пропуская мимо качалку за качалкой, внимательно присматривается к наездникам и лошадям.
…Сегодня ночью опять был дождь, дорожка набрякла, грязь летит из-под копыт лошадей, велосипедные шины качалок проминают борозды в дерновом покрытии. Рысаки приветствуют Елыгина ржанием, наездники поднимают кепки.
С круга Елыгин направляется в конюшню, где шаркают мётлы, где у стен расставлены вёдра с намытой морковью, а по стенам развешаны картинки по технике безопасности, изображающие взбесившихся лошадей и окровавленные подковы.
Недалеко от входа, посреди коридора, на развязке, на цепях стоит серый жеребец Лаз. Его готовят для работы, для Елыгина.
– Ну-ка держи, брат… – Елыгин протягивает на ладони сахар. – Будешь, нет?
Серый Лаз быстро подбирает сахар, но Елыгин не сразу отнимает руку от его тёплых губ.
– Что задумался, Иван Степанович? – окликает конюх.
Елыгин сдвигает брови.
– Был у меня жеребёнок, – говорит он медленно. – Знаешь, как он брал сахар?
Конюх сочувственно вздыхает, он знает, о ком идёт речь.
– Не услышишь, – продолжает Елыгин, – а каждую крошечку соберёт. Между пальцев проверит…
Сегодня опять он будет думать о Микроскопе…
Лаза собирают долго. Сначала конюх особым крючком очищает ему копыта, обмывает ноги водой, потом оборачивает их чёрным сукном, бинтует. Забинтовав, надевает Лазу на передние ноги кабуры, на задние – ногавки. Сзади к Лазу подводят качалку, запрягают, затягивая бесчисленные ремни.
Елыгин боком садится в качалку, устраивает вначале раненую ногу, потом разбирает вожжи.
Сброшен недоуздок, со стуком упали цепи развязки и, приняв лёгкое пошевеливание вожжей, Лаз устремляется в раскрытые ворота.
Лаз широк в кости, плотен, с длинным станом и лебединой шеей, настоящий орловец.
Два круга тротом, два круга махом… Голова Лаза застывает, в глазах удивление, ноги чётко отбивают такт рыси. На удилах закипает пена. Елыгин прищурился. Слегка наклонившись в сторону, он пристально следит за поведением Лаза. Обычно широкие, привольные движения лошади сегодня несколько стеснены.