Я встала и пошла за мамой. Легла рядышком с ней, обняла ее и спокойно уснула, прижимаясь к ее боку, как в детстве. Мне снилось, как будто я стою в храме, залитом ярким солнцем. Я смотрю на потолок, который разукрашен фигурами святых, птицами, и солнечные лучи указывают мне путь. Я улыбаюсь, и свет проникает мне в душу. Становится вдруг легко и беззаботно, я как будто бы взлетаю к потолку, и солнце становится ярче, а в душе разливается тепло.
Я проснулась с улыбкой на губах. Мамы рядом нет, но с кухни идет вкусный запах пирогов. В детстве я любила ее пироги с капустой. Горячий, сладкий чай и пирог с капустой из печки. Еще горячий, масляный, но такой вкусный. Ммм, это было непередаваемо вкусно. Больше никогда и нигде я не ела такие вкусные пироги. Я откинула одеяло, села на кровати, потянулась, тепло от сна все еще гуляло внутри меня. Встала и пошла на кухню.
– Мармулик! Ты пироги печешь? – спросила я весело.
– Да! Первую партию уже испекла и чай заварила! Все, как ты любишь! Садись. Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо! Я такой сон видела добрый! Хочу завтра утром в церковь сходить. Покажешь, где у вас здесь церковь?
– Конечно. Я с тобой пойду.
Мы поели пироги и через два часа пошли гулять по городу. Заходили в маленькие магазинчики, смотрели вещи, немного приодели маму. Потом пошли на рынок, накупили свежих деревенских овощей и фруктов и пришли домой под вечер, немного уставшие и довольные. Поужинав легким салатом, решили посмотреть фильм, но по большей части рассказывали о своей жизни. Я рассказала про наши танцы, про то, как ездили в Питер. Рассказала про Трофима, про то, как у него дела. Мама была с ним знакома, потому что он приезжал со мной один раз. Маме он очень понравился, и она рада, что у меня есть такой человек рядом. Мы проговорили до полуночи и легли спать. Единственное, чего мама не знала, – это где я работала до этого времени. И не особо спрашивала, так как в нашей семье не принято допытываться. Мы сами рассказываем, когда приходит время. А я не хотела ее расстраивать и разочаровывать в себе. Кого угодно, только не ее.
Следующим утром в восемь утра я стояла у порога церкви и немного нервничала. Последний раз я была в церкви совсем маленькой девочкой. И сейчас не понимала, зачем я сюда пришла. Но только чувствовала, как меня тянет внутрь и наравне с этим страх сковывает ноги. Я набрала воздух в легкие и вошла внутрь. Людей было немного, в основном пожилые. Но позже начали появляться и девушки, и молодые люди, чему, честно говоря, я немного удивилась. Я не знала молитв, началась служба. Сначала я пыталась понять смысл слов, но потом махнула на этой рукой и просто слушала, как читает молитву поп и хор подпевает. Что произошло потом, я так и не поняла до сих пор. Слезы из глаз потекли сами собой, сердце сжималось от боли, ком застрял в горле. Я не могла остановить слезы, они бурным ручьем текли из глаз по щекам и капали на грудь, платье стало мокрым. Я опустила голову и просто плакала под молитвы и просто шептала: «Прости». Через некоторое время начала успокаиваться. Мама подошла ко мне, обняла за плечи и сказала: