Пламя весело играло, разгоняя ночь и освещая лица собравшихся. Вика от удовольствия жмурила глаза – так приятно было ощущать тепло огня на руках и лице, слышать треск поленьев. Она поближе пододвинула ноги в кедах к огню. На какое-то мгновенье голоса веселившихся археологов отошли на задний план.
– Эй, эй! Вы только обувь не сожгите! А то у нас бывало, люди без подошвы оставались!
Вика поспешно убрала ноги.
«Что ж меня все в покое не оставят, все опекают, советы дают такие правильные – и панамку вы возьмите, и ноги вы не сожгите».
В кармане зажужжал и запел голосом любимых «битлов» телефон. Вика отошла на некоторое расстояние и провела рукой по сенсору, отвечая на вызов.
– Ну что, моя дорогая, развлекаешься? – раздался резкий голос. – Ты хоть понимаешь, что я волнуюсь, а ты мне даже не позвонила?
– И тебе тоже привет. Ну, замоталась я, трудная дорога, потом сразу на работу…
– Да мне все равно, Вика, ты должна была мне позвонить и все тут!
– Никит, ты как-то грубо со мной разговариваешь…
– Я грубо? Я разговариваю с тобой грубо? – возмутился собеседник. – Да мне вообще не следует с тобой говорить после такого!
– Какого такого, Никит? Мне папа позвонил. Он волновался, как я доехала, и он позвонил. А ты меня, на секундочку, даже на автобус не посадил, тебе на час раньше вставать не захотелось…
– Все, я понял, ты просто хочешь поругаться. Я это терпеть не намерен.
И из трубки донеслись короткие гудки. Вика ошарашено посмотрела на экран. Почему он разозлился? Почему так с ней разговаривал? Раньше он этого себе не позволял. Или она не придавала этому значения? А, может, правильно он рассердился? До этого момента она не принимала никаких решений без ведома своего жениха. А теперь взяла и уехала в археологическую экспедицию, да еще на две недели – половина годового отпуска как-никак. Естественно, он был недоволен, отговаривал ее всячески, пугал царившими на раскопках нравами и пьянством, ругал за безответственность и беспечность, взывал к разуму и привлекал на помощь друзей и родственников. Сил на уговоры было потрачено много. В какой-то момент в Виктории проснулось просто непреодолимое упрямство. А если это упрямство было замешено на твердой уверенности в себе, то остановить девушку могло только цунами, ураган и наводнение, действующие заодно. Силой стихий Никита не обладал, поэтому она здесь.
«Обидно, конечно, что меня никто кроме папы не понял, – Виктория улыбнулась своим мыслям, – папа всегда на моей стороне. Единственное, в чём он меня не поддержал – когда я согласилась выйти замуж за Никитку».