– Если не хочешь, чтобы я его выкинул.
Конечно, я блефую. Да, я бываю порой импульсивен, безрассуден, но… Детей не трогаю.
Но отчего-то не могу сдержаться.
У Евы сносный характер, но по отношению ко мне она очень вредная. Прямо как я. Поэтому пользуюсь этой возможностью, раз не могу наказать её. Ни приструнить, ни накричать. Даже… Не залезть кое-куда. Я бы мог довести её до полного отсутствия рассудка с помощью возбуждения, а потом обломать, но…
Это мучения и для меня. Своего дружка мне некуда приткнуть!
Значит, будем действовать по-другому.
У Евы… Ещё есть ротик. И длинные, тёплые пальчики.
И я. Жуткой раздражённый, уставший и переполненный… Много чем.
– Выполню, – обиженно бубнит. – Шантажист. Только не трогай его. Родителей найти надо.
О да. Не буду его трогать. Этот малыш мне ещё послужит.
Может, не так уж и плох этот найдёныш, а?
* * *
Ева укладывает найдёныша спать, а я искренне недоумеваю, откуда он вообще взялся. Мансур, личный телохранитель, который до этого решал некоторые проблемы, когда увидел запись с камер, только покрутил пальцем у виска.
Сказал, что чудная у меня девчонка, раз нашла такую находку.
И теперь не покладая рук Мансур ищет его родителей. Я дал ему срок чётко до завтрашнего вечера.
И теперь жду свою плату за его пребывание в моём доме.
Я всё же не из благотворительного фонда сбежал.
Поэтому, когда Ева входит в мою спальню, скрещивая на груди руки, я уже предвкушаю свой сладкий подарок. Сегодня она от меня так просто не уйдёт.
– Давай только без развращений, хорошо? Я разнервничаюсь и…
Жалко-жалко. Но я это понимаю. Хоть начинай Еву успокаивающими пичкать, чтобы в случае чего ошарашивать. Хотел бы я получить большее, например, её, стоящую на коленях между моих ног, но…
– Иди сюда, – машу рукой к себе на огромную кровать. И хлопаю по коленке. Хочу увидеть её здесь и сейчас. Передо мной. Обнажённую. Хотя она и не особа одета. На ней пижамные светлые шортики. Такого же цвета майка, которая показывает каждый изгиб её тела. Она серьёзно пришла ко мне в таком виде? – Ну, чего встала?
Ева трусит, но делает несколько шагов вперёд. Останавливается у кровати и, кусая губы, спрашивает:
– И? Какая плата за твою доброту?
– Хочу, чтобы ты поработала руками, – выпаливаю честно.
Её взгляд тут же метнулся мне на пах. И это действие, как и смятение в её глазах, вызывает улыбку.
– Я не… – теряется, делая шаг назад.
– Я хочу массаж, Ева, – перебиваю её, тут же рассеивая все её пошлые и наверняка ужасные мысли.
– Эротический? – округляет от шока глаза. Вижу, как дёргается её шея. Сглатывает от волнения слюни. Но лучше бы глотала кое-что другое.