– Так я и говорю правду… – тихо словно мышка пищит.
Я останавливаюсь прямо перед её лицом, наклоняюсь и снова вижу эти испуганные и округлённые глаза.
– Обиделась на тебя, пошла дом смотреть, – быстро тараторит. – Выглянула в окно, а там за забором лежит что-то, плачет… У меня сердце кровью обливалось! Думала, кто-то котят завернул и выкинул, оставив умирать. Вышла, пролезла через прутья забора… Обходить долго было. Случайно за ветку зацепилась. Ну и… Подошла, а там ребёнок! Я сама же не знала!
– В Дубае нет брошенных котят, – цежу сквозь зубы.
– Знаешь, – поджимает дрожащие губы. – Я в Дубае была один раз – и то, он запомнился мне далеко не этим! Откуда я знаю!
Она неожиданно встаёт, выпрямляется в полный рост и, задирая подбородок, смотрит мне в глаза.
– Там кто-то плакал! Я и пошла!
– В таких случаях, – импульсивно, но аккуратно хватаю её за тонкую шейку, которую так хочу сломать. Ей-богу, я её убить готов за то, что она со мной делает! Её не было каких-то двадцать минут! А она мне всю душу вывернула! – Нужно говорить кому-то из охраны, а не идти самой. На худой конец сказать мне.
– Я решила… – лепечет опять, – действовать сама. Что хочу, то и делаю. Ты мне не указ!
– Пока ты в моём доме – указ!
– Тогда я ухожу! – кричит мне в лицо.
А я закипаю. Хватаю её за талию, приподнимаю и хочу убить! Но меня вовремя останавливает детский плач. Проснулся наш гостья!
Ева вырывается, бежит к кровати, хватает младенца на руки и укачивает, успокаивая его.
– Ещё бы грудь ему дала, ага, – отвечаю с какой-то завистью.
– Возьму и дам.
– Попробуй только, – опять вспыхиваю как спичка. – Он вылетит отсюда.
– Ты с нашим ребёнком так же обращаться будешь? – изумлённо спрашивает, прижимая вопящее чудо к себе. – Тогда я тебе и на метр не дам к нему подойти!
– Успокой его!
Раздражаюсь от одного только плача. Не моё, вот и бешусь! К своему другое отношение будет. Я уверен. Я его уже люблю, хотя даже ни разу не видел. Даже на УЗИ. Надо бы Еве сходить к врачу – тогда увижу.
– Иначе я его выкину. До того, как найдут его родителей.
– Не выкинешь, – качает его. Говорит это с каким-то вызовом. – Если я попрошу.
Я усмехаюсь. Что это за манипуляции со стороны Добровольской?
– Хорошенько попросишь, – усмехаюсь. – И кое-что выполнишь.
Я без стеснения, не скрывая похотливого взгляда, скольжу по её телу. По открытым плечам, груди, животу… Эта чертовка переоделась в топик и жутко коротенькие шорты. Из-за этого теперь ни одного мужика в дом не пущу. Уже отдал приказ, чтобы заходили только с разрешения и когда она спит в своей комнате.