– Привет-привет, – игриво машет пальчиками Карина, отчего браслеты на её запястье звенят в такт движениям и хорошенько бьют по моей нервной системе.
Блин… Я так не хотела, чтобы она появлялась. Мне-то пофиг, а вот Назару… Он негативно к ней относится.
– Наконец-то вы пришли. Кушать пора! – по-доброму, строя из себя милашку, щебечет она и убегает обратно, откуда пришла.
– Да-да, – мама семенит рядом, держит Аришку на руках. – Пора кушать. Мы вас заждались. Муж, бери стульчик для куколки, неси в столовую.
– Не надо, посидит у меня на коленях, – вступается Назар. Ну да, зачем нам стульчик? Пусть папочка больше проводит времени с дочерью.
– Или у меня, – отец снова концентрирует своё внимание на Айдарове, бросая в него как минимум тысячу стрел. И всё это одним только взглядом.
Да боже мой, сколько можно ругаться из-за того случая?
Или постойте-ка…
У него что, в глазах ревность?
Ой, папочка…
Смотрит на Айдарова – и между ними словно летают молнии. Вот-вот – и начнётся бой.
Не-е-ет, этот ужин никто не испортит!
– Ладно, – я толкаю папу в сторону столовой, поторапливаю его. Мама решает вообще никому не отдавать Аришу, а сидеть с ней самой. Из-за чего правление на кухне автоматически переходит к нам, дочерям.
Но я толком ничего не делаю – Алинка не даёт. Бегает за самым необходимым то к холодильнику, то к кухонному шкафу.
– Вот все разъехались, и мне за пивом сгонять некому. Жду, когда Алинка подрастёт, – кидает в шутку папа, хлопая ладошкой младшую дочь по макушке.
Мать даёт ему поучительный подзатыльник, и Ариша у неё на руках начинает весело хохотать.
Ого…
Маленькая садистка…
– Есё! – восторженно просит Лучик, всматриваясь в бедного папу. Он специально бьёт себя по лбу, и моя малышка заливается звонким смехом.
Упс.
Не удивлюсь, если Назар попросит ударить и его. Но нет. Сидит рядом, недовольный тем, что у него отобрали дочь. Буравит всех взглядом, не притрагиваясь к еде. А вот к вискарю тянется!
– Не забывай, что тебе ещё Аришу на руках нести, – напоминаю ему. – Напьёшься – не доверю.
Хмурится, серьёзно посматривает на бутылку. И отставляет.
– Точно. Я ещё и за рулём.
– Вот-вот.
Мы начинаем ужин под смех моей малышки, что скрашивает напряженную атмосферу в семье. Но, на удивление, мне очень легко. То ли отношусь к этому проще, то ли гормоны играют.
Накладываю маминой любимой еды в тарелку и слышу приторно-сладкое:
– Как хорошо, что вы помирились, – улыбается Карина. Так бы и ударила. Но сдерживаюсь. Сейчас злости я не чувствую. Вообще. У меня тотальная апатия по отношению к ней.