Ого…
И после всего этого папа ещё прогоняет Назара из нашего дома?
Мне становится вдвойне неловко.
– Понятно, – выдохнув, я встаю с подлокотника. И, снова виляя непроизвольно задницей, иду к своей сумке. Меня не волнует, что Назар прожигает в моей спине дыру. И в ягодицах. Что он облизывает меня взглядом с головы до ног, жалит, как языки пламени. Плевать.
В голове трезвонит беспощадное: «Спасибо».
Скажи ему! Поблагодари!
Да только не могу ничего выдавить из себя. Подхватываю сумку. Останавливаюсь у двери. И замираю, так и не повернув ручку.
Ты жалкая.
И неблагодарная, если не сделаешь то, что собиралась.
Резко оборачиваюсь на каблуках, приоткрыв рот.
Я решительно крикну это и убегу!
Но вместо каких-либо слов из горла вылетает стон испуга.
Айдаров стоит прямо за моей спиной. Нависает огромной скалой, оттесняя меня к двери, но не касаясь. Смотрит по-звериному.
– Ты на что рассчитывала, приходя ко мне в этом?
Ноздри шевелятся. Вдыхают аромат моих волос.
Он всегда так делает.
Озабоченный…
– Что ты не накинешься на меня, и я спокойно уйду, – шепчу.
– Неа, – на лице хищный оскал появляется. – Не так просто, мандаринка. Я три дня плясал вокруг компании твоего отца, пытаясь её выбить. И за свои старания я хочу награду.
Поднимает ладонь и дотрагивается большим пальцем до моей губы.
Сглатываю от волнения.
И невольно хочу облизнуть губу.
У меня сегодня с утра что, либидо повышено?
– Поцелуй.
– А если откажусь?
– Ты можешь спокойно уйти.
В доказательство – поворачивает ручку, которую я только и успела потрогать. Тянет её на себя.
А я делаю шаг назад и захлопываю дверь.
Заглядываю в молниеносно темнеющие синие глаза. Там настолько мрачно и опасно, будто нахожусь на глубине океана.
– Спасибо, – выдыхаю. И мои ладони тянутся к его лицу.
Я хотела сделать это с самого начала.
Помимо жалкого «спасибо», поцеловать Назара. Поблагодарить. И извиниться.
Я жутко ему благодарна, но не знаю, чем ему отплатить. У него всё есть. Кроме одного.
Углубляю поцелуй.
Назар ни на секунду не мешкает. Прорывается в ответ, проникая в мой податливый ротик.
И если всегда наши поцелуи были быстрыми, обезумевшими, словно неудержимые рывки, то сейчас…
Этот глубокий, нежный, чувственный… И долгий, словно Назар не хочет его разрывать.
И отпрянуть от него не могу.
Не из-за его жёсткой пятерни, наматывающей мои волосы на кулак.
Не из-за ладони у меня на бедре.
А потому что не хочу.