Аид засмеялся. Он смеялся громко, отвратительно, также, как несколько минут назад. Я понимал, что этот психопат был прав, и ничего не мог с ним поделать. Возразить было нечем. Да и незачем. Мне нет места в этом мире. Из-за меня все страдают, и это нужно было прекратить.
Аид перестал смеяться. Я продолжал смотреть в пол, не желая видеть мученицу, невинную девушку, погибшую по моей вине, но всё равно почувствовал, как он подошёл ко мне поближе, присел и продолжил говорить уже рядом с моим лицом:
– Как был жалким, так им и остался. Даже смерть твоей любимой не изменила тебя. Ты так жаждал поймать меня и остановить, прикрываясь местью за убитую вторую половинку, что совершенно позабыл о том, где был корень проблемы, Колян. Если бы ты сейчас убил себя, то всего этого не произошло бы. Теперь ты будешь постоянно страдать, пока не убьёшь себя, а твои друзья умрут самым кровожадным и божественным способом!
Его слова эхом пронеслись в моей голове. Он был прав: я много чего не замечал. Ни поддержки Кости, ни измены Юли, ничего…но сейчас меня волновало только одно: чтобы сам старший брат не узнал о том, что Елена погибла от моих рук. А для этого надо было спрятать тело. Хотя…что это изменит в моей жизни? Смогу ли я жить прежней жизнью, той самой, после возможной победой над Аидом, после смерти Юли, после гибели младшей сестры лучшего друга? Будет ли психопат следовать условиям своей игры? Поэтому я задал тот вопрос, которые многие на моём месте посчитали бы жестоким и неправильным:
– Что…что будет с её телом?
– О, ничего страшного, – Аид встал, – я похороню её как следует, никто не узнает, что ты совершил. Этот грех останется на твоей совести.
После того, как услышал ответ, я встал, развернулся и пошёл по направлению к выходу из ангара. Продолжая чувствовать себя под направлением острия ножа Аида, мне пришлось искать дверь на ощупь. К счастью, я смог быстро найти его и выбежать на улицу, словно выбираясь из кошмара после долгого сна. Ощущения были очень приятными: хоть на улице и было не жарко, но это было то, что нужно, так как по моему лицу продолжал скатываться пот. Слёз уже не было. Было только осознание. Осознание произошедшего.
Я вышел на дорогу, по которой пришёл к этому ангару. Люди продолжали проходить мимо как ни в чём не бывало, будто ничего не произошло. Я не смотрел на них, но знал, что они точно обратят своё внимание на меня. Даже на секунду. И это меня и пугало: они жили своей обычной жизнью, как я раньше отмечал, каждый со своей каждодневной суетой. Прохожие, естественно, были не в курсе моей жизни и того, что у меня происходило. Но мне тогда казалось, что все притворялись, что все всё знали, но упорно об этом молчали, понимая, что не стоило упоминать об этом вслух. Если б это было так, то они были бы правы.