Тут и Шеметов позвонил. Голос веселый:
– Где вы, конспираторы?
– Идем-идем!
– Где вы прятались?
– В «Культтоварах».
– Так, вот тебе список документов. Справка о здоровье. Сможете сделать, чтобы онкология не фигурировала?
– Смогу! И пусть попробуют отказать. Я за Зоин не выявленный гломерулонефрит их за Можай загоню!
– Вот это из полиции… это я на себя беру, МФЦ…
– Давайте мне, у меня в собесе много знакомых, – сказала Надя.
– Нет, Надя, я одна побегаю. А ты иди к Елене Игнатьевне, успокой ее и помоги. Вань, чем ты ее напугал?
– Не скажу. Тебе важна информация или результат?
– Поняла. А вот тебе гонорар за первое адвокатское дело, – и вручила бинокль. Иван Иванович протестующее поднял руки, но она сказала. – Ванечка, это будет память о начале адвокатской карьеры. Ты с ним на охоту будешь ходить.
– Спасибо, Ира, вещь шикарная! О, тут еще насадка ночного видения …
– Правду Ксюха сказала, мужики любят бесполезные игрушки, – сказала Ираида Семеновна Наде, когда Шеметов уехал. – Ну, всё, с богом, пошла я!
Глава 18
– С богом, пошла я, – сказала Марья Игнатьевна, накидывая шаль. – Завтра с утра Григорий Акимыч зайдет, поглядит и младенчика, и роженицу. Но это так, для порядка. И мальчик чудный у вас, и Любовь Петровна все перенесла хорошо.
– Спасибо, Марья Игнатьевна, – Тимофей Силыч прижал руки к груди. – Сам бог мне вас послал. Роды начались, а у вас дома никого! Я к Зайончковскому – а он, сказывают, в Кони уехал. Если бы на площади вас не увидел, ей-богу, сердце бы разорвалось. Радость-то какая! Три невесты у нас, и, наконец, сынок, наследник. Извольте подождать, я коляску выкачу, живенько вас до дома домчу.
– Я ведь к Шпильманам шла. Да теперь уж ни к чему, время позднее, – спускаясь с крыльца, говорила Марья Игнатьевна. – Ой, что это? Наша коляска!
– Никак, случилось что-то? Пойдемте, может, помощь нужна.
Дверь им открыла заплаканная прислуга:
– Только что преставился.
Франц Карлович, несмотря на преклонный возраст, вел хозяйство Барташевских твердой рукой. Только недели три назад он внезапно слег с простудой. Смерти никто не ожидал.
Спускаясь от нового храма к кладбищенским воротам, Марья Игнатьевна подумала, что старый, деревянный, был уютнее и роднее. Напротив ворот были установлены лавки. Марья Игнатьевна усевшись передохнуть, невольно подслушала разговор, который выбил ее из колеи. Но сегодня именины брата. Она обещала быть в гости непременно, поэтому, несмотря на то, что была сильно расстроена, повернулась к родительскому дому, где он теперь жил.
Григорий Акимович уже приехал и играл с племянницей.