***
Казнокраду продолжали мерещиться бюджетники и телевизионщики. «Софи» глянула на часы, было без десяти минут девять; если электрик придет в 21:30, то уже пора было двигаться. Болезный казнокрад умилительно на нее посмотрел и попросил ее пойти в номер, а он немедля подойдет. Она не возражала, на ресепшене ее все так же внимательно проводили жадными на все глазами. Через пять минут дверь заскрипела, и вошел казнокрад, он был сильно запыхавшийся, видимо, взбирался по лестнице, вход на которую был не в зоне видимости ресепшена.
«Софи» предложила ему раздеться совсем и накинуть гостиничный халат. Затем заставила его перегнуться через спинку дивана, сама, смазав смазкой пальцы, залезла ему в зад, там, похоже, не раз уже бывали. Тот, в запале откровения в самолете сам ей рассказал, что у него есть друг из больших чинов, с которым они парятся по средам. Но никакие большие чины не могли сравниться с продукцией Gigimon. «Софи» эту продукцию пристегнула на себя, и пошла жара. Страждущий кайфовал, и при всей своей боязни медиа, громко стонал, что-то пытался говорить и подмахивал задом. Минут 10 «Софи» беспрерывно атаковала согнувшегося колхозным серпом клиента, и тут в дверь позвонили. Казнокрад не очень испугался, так как был предупрежден, что во время процедуры может прийти электрик, но на всякий случай он надел очки и съежился под одеялом. «Софи» скинула лечебное оборудование и, накинув халатик, вышла в прихожую. Прежде чем открыть дверь, она двумя пальчиками вытащила из внутреннего кармана казнокрада начатую пачку долларов, и, на ее счастье, там оказалась еще одна, не начатая. То, что она достала из кармана, закинула в ящик с принадлежностями для чистки обуви. За дверями был электрик, на его куртке было оттрафаречено «Электрик», а внизу «Интурист». Он все время шмыгал носом, починил все за две минуты и ушел неотблагодаренный. Софи вернулась в спальню, клиент уже был наизготовку. Она продолжила процедуру, настрой у нее был близкий к садистскому. Согнувшегося колхозным серпом самовлюбленного дядю она врачевала до его свинского хрюканья. Сколько это могло продолжаться – неизвестно, но его гнало время и, похоже, какие-то обязательства перед молодой женой. Однако сейчас он был в восторге и даже пытался целоваться, но был решительно отвергнут. Шахерезада рассказала ему первую сказку из обещанных пяти. Его воодушевляло, что сказка еще не кончилась, и он был в полной уверенности, что деньги не зря потрачены.
Пока он спускался, наверняка опять по лестнице, Поли достала добычу из обувного ящика и стала звонить в такси. Машину пообещали прислать через пять минут, а таксиста она попросила подняться в номер. Сейчас она стояла у окна и ждала, пока джип клиента уедет. Он уехал почти одновременно с подъезжающим такси, скоро в дверь позвонили. Таксист был свежий и опрятный, а она в мини-юбке и на каблуках. За пару ужимок с ее стороны он согласился тащить ее чемодан по лестнице: вроде как она скрывалась от навязчивого поклонника. Сама она спустилась на лифте и демонстративно продефилировала мимо дамы с фонариками, опять нарезая бедрами. Такси везло ее в аэропорт. Таксист пытался увлечь ее рассказами, как вчера ловил карасей на обычных червей, и стал клянчить ее телефон. Она продиктовала ему тут же придуманный номер и сказала, что уже через день вернется в город и непременно поедет с ним на рыбалку. Тот на радостях таскал за ней чемодан, пока не пристроил его в камеру хранения. Он даже плату брать не хотел, но Поли настояла, тот так расчувствовался, что пообещал ее по возвращении встретить с самолета, она не возражала.