Кивнул консьержке и почти прошел мимо, но она вдруг высунулась из своей будки:
— Остап, подожди!
Всегда в таких ситуациях чувствую себя неуютно и начинаю вспоминать свои бытовые прегрешения. Коммуналка за прошлый месяц у меня оплачена, показания счетчиков дисциплинированно сдал, на площадке не курю, гостей у меня не было уже месяц…
— Да, Ольга Львовна?
— Тебе письмо пришло. Плясать будешь?
— Письмо? Официальное?
— Очень вряд ли… Это даже не письмо, а целый пакет. Книга там что ли…
Ольга Львовна нырнула куда-то под стол и извлекла толстый конверт из крафтовой бумаги, украшенный несколькими наклейками с чемоданами и глобусами. Идейные путешественники любят так свои чемоданы декорировать. Я взял неожиданную посылку в руки. Действительно, похоже на книгу. Адрес отправителя отсутствовал, судя по штампу отправлено из Питера же.
— Спасибо, Ольга Львовна! — я кинул неожиданный сюрприз в рюкзак и быстро вышел на улицу, сделав вид, что страшно тороплюсь. Впрочем, я и так торопился — на статье о мистических свойствах паутины мои сегодняшние дела не заканчивались, так что болтать с консьержкой мне не хотелось. Кроме того, совершенно не хотелось делить сюрприз с левым человеком. Ей скучно и любопытно, я понимаю. Я пока что не знаю, что это за история с книжкой, так что не готов вот так сходу делать ее достоянием соседей. А вдруг там цветной альбом запрещенных гомосескуальных картин художников возрожления? Или порнографический альманах послушников доминиканских монастырей? Или еще какая-нибудь неоднозначность? В общем, потом, Ольга Львовна, все потом.
Вернулся я быстро — книга жгла спину, и реально не терпелось узнать, что за подарок мне прислали и кто. Я захлопнул дверь, скинул рюкзак, сунул в него руку и первым делом нащупал среди пакета с гречкой, бутылки молока и упаковки сосисок загадочный сверток и вытащил его. Наклеек было три — красный глобус с синими параллелями-меридианами, стилизованными под паутину (хм… что-то тема с пауками последнее время меня преследует), второй был желтый чемодан с глазами и ехидной ухмылкой и третьей — островок с торчащей посередине пальмой с кокосами. Мой адрес написан от руки торопливым и не очень аккуратным почерком.
Я сделал выдох и положил книгу на стол. Пусть загадка еще немного побудет загадкой, пока я разложу покупки и поставлю вариться гречку. Молоко и сосиски — в холодильник. Кружку гречки, две кружки воды — в кастрюлю. Кастрюлю на плиту. Включить. И вот теперь…
Подавив порыв разорвать крафтовую бумагу как попало при помощи зубов и пальцев, я взял ножницы и, назло себе, медленно и аккуратно разрезал шпагат. Потом неторопливо развернул грубую коричневую бумагу и не швырнул ее на пол, а аккуратно свернул пополам, потом еще раз и еще. И только после этого посмотрел на обложку. Книга называлась «Образы пауков и паутины в творчестве душевнобольных». Книга была самодельной — сшита черными нитками из нескольких тетрадей. На картонной обложке сразу над названием весьма талантливый хоть и схематичный рисунок антропоморфного паука. Я повертел книжку в руках, в поисках хоть какого-нибудь объяснения. Из страниц на пол выпорхнул свернутый вдвое листок в клеточку.