Губы впечатала в собственное предплечье, когда почувствовала его пальцы там. А затем пальцы сменились гладкой и бархатистой головкой его члена. Упругой и скользкой.
Бедра толкнулись к ней, и головка скользнула внутрь, вырывая стон из женского рта. Дина выгнулась, словно кошка. Открыла рот шире, хватая губами раскалённый воздух. Остро ощущая, как стенки раздвигаются под его напором. Гораздо большим, чем у её мужа.
Мужа...
Но резкий толчок выбивает из головы любые мысли. Громкий стон, и она вновь прижимает губы к собственной руке. Бешеная пульсация внутри неё застилает глаза чёрной пеленой.
Его руки, державшие женские бёдра, с каждым толчком всё яростнее насаживали её на себя. Сильнее. До ряби в глазах. До херова упора. До хрипов. До асфиксии.
Тело ломит до такой степени, что возникает ощущение болезни.
Страх и похоть разносятся по венам вместе с бурлящей кровью.
Неожиданно Дина чувствует пустоту. Обессиленно закрывает глаза, но настойчивые руки, обхватывают талию и тянут её на себя. Она поддаётся, на слабых ногах выбираясь из душного салона, и цепляясь за его руку. Даже боится поднять голову.
Не смотри. Так будет легче. Наверное.
Марат оттягивает её от двери и сам залезает внутрь. Не отпускает тонкое запястье, привлекая её к себе. Настойчиво.
— Иди сюда, — и она идёт. Осознанно. Забирается в автомобиль, и Марат захлопывает дверь, блокируя замки. Тут же подхватывая её под рёбра и притягивая к себе.
— Это больше не повторится, — срывается с женских губ. Сбивчиво. Неуверенно.
Она перекидывает через его бёдра ногу, и позволяет ему направить себя.
— Нет конечно, — вторит Дине, насаживая её на свой член и стонет вслух. Громко. Запрокидывая голову, и сжимая пальцы на её ягодицах. До синяков.
До шума в ушах. До полубреда от её тесноты. От влаги. От того как она запрокинула руки, упираясь ими в потолок автомобиля.
Он рванул вырез её платья вниз. Едва ли не порвав тонкую ткань, спустил её вместе с бюстгальтером, и припал губами к крошечному, почти каменному соску. Вобрал его в рот. Слегка прикусывая и вырывая из её глотки глухой крик. И толкнулся глубже. Ещё глубже.
Застонал снова, когда она подмахнула бёдрами. Тяжёлое дыхание заполнило тесное пространство в салоне автомобиля.
А он не может остановиться. Хочется глубже. В неё. До предела. До краёв, которых он почти уже не видит.