— Цвета? Ну, такого…
— Черного?
— Ну да, точно — черного.
— А хвост?
Луговой глубоко задумался.
— В общем, был у нее хвост, — наконец пробормотал он вполголоса. — Я точно видел… длинный такой.
— Длинный? — живо переспросил Тольберг.
— Длинный, — кивнул Луговой, снова взглянув на дона Федерико.
Тольберг записал это и, очень довольный, откинулся на спинку стула. Тут только он заметил свой кофе, потянулся к чашке, стал пить, задумчиво глядя в окно.
Луговой сказал:
— Мать хозяина четыре раза видела. Последний раз чуть ее под воду не утянул.
— Да-да, вы говорили, — безразлично произнес Тольберг. Он, казалось, совершенно потерял интерес к Луговому.
А тот перевел улыбающиеся глаза на дона Федерико.
— У нас тут хозяина все боятся, — пояснил Луговой, кивая в подтверждение своих слов. — Кого ни спроси — все пуганые. А у вас в Испании как — есть водяные?
— Может, и есть, — серьезно ответил дон Федерико.
— Вот и я говорю, — сказал Луговой.
Они обменялись долгим взглядом.
— Ну, — сказал Луговой, обращаясь к Тольбергу, — еще вопросы будут у тебя, Сергеич? А то мне пора.
Тольберг встрепенулся.
— Спасибо, Василий Михайлович! — с чувством поблагодарил он, пожимая Луговому руку.
— Да чего там, — добродушно отозвался Луговой, поднимаясь. — Всегда готов внести свой маленький вклад в науку. До свидания! — сказал он дону Федерико со значением.
— До свидания! — улыбнулся дон Федерико.
На обратном пути они с Тольбергом молчали. Уже не осталось никаких следов от ночного дождя: солнце жарило вовсю и степь вокруг начала желтеть. Над дорогой висела легкая, но ощутимая пыль.
Только на самом подъезде к биостанции дон Федерико прервал затянувшуюся паузу.
— Вы с ним еще планируете встречаться? — спросил он.
— С кем — с Василием? — переспросил Тольберг. — Вряд ли. Оба раза он ехал на машине и видел ее лишь мельком. А матушкиным россказням веры нет — у страха глаза велики. Он мне главное подтвердил — форму, размеры, окрас. Нужно еще шесть человек опросить — и все, можно приступать к научному описанию.
Дон Федерико осторожно взглянул на него, чтобы убедиться в серьезности его слов. Тольберг глядел на дорогу, губы его были плотно сжаты.
— Константин, — произнес дон Федерико, пытаясь улыбнуться, — помните — я подписал вам бумагу.
— Помню, — ответил Тольберг и нахмурился. — Но вы мне тоже обещали… только в сопровождении кого-нибудь из нас.
— Конечно, — сказал дон Федерико.
Они нырнули в дубраву, и вот уже машина подъехала к зданию станции. Дон Федерико выбрался из машины и полной грудью вдохнул воздух, остающийся прохладным и влажным здесь, в тени огромных деревьев. Сквозь их ветви неугомонное солнце пыталось проникнуть в дубраву, накалить воздух, выпарить влагу, но громадные плотные кроны пропускали лишь отдельные лучи, отвесно упирающиеся то в груду валежника, то в лысый бугор.