Семь домов Куницы (Секула) - страница 4

долю.

И вот теперь тот самый кошель из позолоченной кожи, на котором пайетками вышита литера N, лежал посреди рассыпанных драгоценностей рядом с мёртвым Кубышкой.

Он выглядит, как коммивояжёр «Яблонэкса»{7}, подумала я и подобрала ближайшее красное ожерелье, освещённое солнцем. Посыпались бусины с разорванной нити, их фасетки не заиграли в солнечных лучах. Только сейчас я поняла, что это — огранённое цветное стекло, а накладки — самое большее позолочены. Я просмотрела остальное. Ни звеньев цепи ордена Святого Андрея, ни серёжек аристократичной дамы из посольства, ни приносящих удачу подвесок в виде клеверных листьев. Только блестящий хлам, поддельные копии настоящих изделий.

Дешёвые цацки!

Позволить так себя облапошить! Скорее всего, Нонна подменила «товар», пока Кубышка смотрел на её руки. Старый трюк фокусников и мошенников. Когда он понял, в чём дело, то пришёл к выводу, что настоящие драгоценности спрятаны у меня, и поэтому он здесь, вот только кто ему дал мой адрес, Нонна? Боже! Что он с ней сделал?

Я должна заявить о случившемся.

Я поднялась на дорогу, села на велосипед и повернула на Миколашу. Это ближе всего.

И надо же было на него натолкнуться! Если бы я раньше выехала в Сарню, если бы я позже выехала в Сарню, если бы я не потеряла газету.

В газете я прочитала о единственном сыне вдовы из нашей деревни. Красивый рассказ: о борьбе с произволом стихии и сохранении человеческого достоинства даже в случае поражения.

На самом же деле, налакавшийся третьесортного пойла оболтус пошёл ночью ставить сети и утонул в мелком месте под мерцание Большой Медведицы, равнодушной соучастницы браконьеров и воров.

Когда Большой Ковш появляется в небе, осиротевшая мать выходит на берег, ругает и проклинает безжалостную воду: «Чтоб в тебе все растения сгнили, повымирала вся рыба, чтоб ты высохла!»

Я сбежала к Озеру. В лучах солнца оно шумело весенним штормом.

Ветер вырвал у меня лист газеты, унёс, завертел и бросил на вспененный гребень, будто посадил какую‑то странную птицу, которую вскоре захлестнула волна.

Я собирала это издание. Чтобы восстановить утраченное, мне нужно было съездить в Сарню. Там пять экземпляров этой газеты продавали в киоске и шесть — распространяли по подписке. Брали доктор, ксёндз, дантистка, учителя.

Я не добралась до Сарни, у Безрудной Горы наткнулась на мёртвого Кубышку. Я заехала к солтысу, в Миколаше это единственный телефон кроме лесничества, дом заперт, во дворе пусто, все в поле. У лесника то же самое. Оставалась почта в Сарне, до неё было дальше всего, но это было самое надёжное. Я повернула обратно.