Тейлор почудилось, что его сейчас хватит удар. Сердце в груди бешено заколотилось. Сумасшедшая экс-женушка не пыталась перестроиться, а целеустремленно вела авто навстречу приближающейся фуре.
– Я жду, Грегори, – холодно процедила мисс Хэйвуд, не реагируя на надвигающийся грузовик, который истошно сигналил. Если она создаст аварийную ситуацию и избежит смерти, то от тюрьмы ей не отвертеться.
– Мне нужен кувшин!!! Поворачивай, сумасшедшая женщина!!! – заверещал фальцетом журналист, зажмурив от ужаса глаза.
Эмили резко вырулила на свою полосу, к счастью, пустующую и позволила грузовику проехать. Она заметила, как водитель высунулся из окна и что-то проорал, крутя пальцем у виска. Но возмущение дальнобойщика с заросшим лицом и в кепке с надписью «Доджерс» было недолгим: скорость шевроле стерла с полотна обзора живописную картину.
– Даже великий Грегори Тейлор теряет лицо перед ликом смерти! – торжественно заключила мисс Хэйвуд, искоса взглянув на позеленевшего репортера, который не мог определиться – шлепнуться ему в обморок или распрощаться с чашкой эспрессо и французскими тостами, которыми он с утра побаловал свой желудок.
– Смотри на дорогу, – проскулил он, молясь, чтобы безумный гонщик не впечатался в какой-нибудь автомобиль или не врезался в столб.
Эмили, усмехнувшись, сбавила скорость, затем съехала на обочину, резко затормозив. За секунду до остановки она успела отстегнуть ремень Грегори, и тот знатно приложился лбом об автомобильную панель. Пусть благодарит, что не вылетел через лобовое стекло! В ее шевроле давно не работали подушки безопасности. Не дожидаясь, пока репортер придет в себя, мисс Хэйвуд ловко просунула руку за его спиной и распахнула дверь. Несколько секунд и немного усилий – и Тейлор уже валялся в пыли канавы.
– Судебный запрет тебе будет, а не кувшин! – бросила напоследок Эмили и, затворив дверь, вновь завела машину.
– Стерва!!! – отчаянно завизжал Грегори, глядя, как шевроле исчезает среди другого транспорта магистрали. Журналист с горечью оглядел свой дорогой итальянский костюм, измазанный дорожным песком и грязью. А ощупав ушибленный лоб, осознал, что гематома на пол-лица ему обеспечена. – Ты за все мне заплатишь!!! За все!!! – истошно проорал он обидчице, которой и след простыл.
Тем временем Рашид Гафури, находясь в своей квартирке на Южном Берлингтон-авеню, пребывал в сомнениях. Он пытался убедить себя, что поступает правильно.
Никто! Ни полицейские, ни врачи не дадут ему ответов, так интересовавших его. Нужно было действовать самому! Он не был мастак в журналистских расследованиях, его работа заключалась лишь в фиксировании событий на фотоаппарат. Но в данный момент он был лишен выбора. Ему не хватит терпения, чтобы дожидаться результатов полицейской работы.