– Где мой адвокат? Где судья, вынесший решение о моём содержании в камере? Наконец, где обвинение против меня? Я имею право на один звонок. Дайте мне телефон, я должна сообщить родителям, что жива.
Он ощерился, зацепившись за последнее слово:
– Вот! Никто не знает, что ты жива. Поэтому ничего и нет: адвоката, судьи и обвинения.
– Это незаконно! Вас самого отдадут под суд!
– Не отдадут. Всё законно. Посмотри, – он бросил передо мной папку с документами. – Посмотри, посмотри! Тебе будет интересно.
Наконец-то! Наконец, моя тактика стала давать плоды. Они не выдержали моего блефа и запаниковали. Ладно, посмотрим, что у них за карты. Но их «карты» расстроили меня. Это было дело о моей смерти. Первый документ рассказывал о том, что 25 августа 2019 года с крыши трёхэтажного павильона 6&7 студии «Уолт Дисней» была снята невменяемая девушка с признаками «диссоциативной фуговой амнезии». К документу прилагались фотографии: я на крыше, спасатели устанавливают лестницу, я на пороге автомобиля «Скорой помощи» и т.д. В другом протоколе говорилось, что мою личность установить не удалось. Никто из сотрудников диснеевской студии меня до этого дня не видел. А сама девушка, то есть я, была полностью невменяема и на вопросы не отвечала. Ещё один документ гласил о том, что меня доставили в клинику для прохождения курса терапии. Там врач-психиатр поставил мне другой диагноз – шизофрения. На дне папки лежал последний протокол. В нём сообщалось, что при перевозке из госпиталя в психиатрическую клинику душевнобольная пациентка напала на сопровождающих санитаров, нейтрализовала их и выпрыгнула из автомобиля на полном ходу. В результате этого она, то есть я, попала под колёса цементовоза. К этому документу прилагалось свидетельство о моей смерти, фотографии и показания очевидцев. Тем не менее, ни на одной фотке невозможно было рассмотреть черты «моего» лица. Тем не менее, бумаги произвели на меня сильное впечатление. Мне стало так жалко себя, что я расплакалась. Но тут же взяла себя в руки. Вывод из документов папки следовал только один: полицейские связаны с Муленбергами и теперь готовы на всё, чтобы спрятать концы в воду. Я была жива, но, судя по всему, это временное явление. Что мне делать дальше, я не знала. Помощи ждать тоже не приходилось.
– Как видишь, мы тебя здесь держим вполне законно, – уродец в полицейском обличии торжествовал, отыгрываясь за потраченные на меня нервы и время. – Будешь продолжать молчать? Или поступишь благоразумно?
– Меня посадили сюда точно так же незаконно, как графа.