– Его может принести совершенно простая формула, которая укладывается в одну-единственную фразу: «Одна планета, одна страна, один народ, один император». Это сказал мой дедушка Генрих. Величайший человек на этой планете. А ты спрашиваешь – в чём счастье на земле. Представляешь, больше никогда не будет войн и революций. Люди не станут убивать друг друга из-за своих богов, из-за цвета кожи или из-за того, что кто-то придумал «Капитал». Все будут спокойно и счастливо жить, работать и рожать детей. Всё остальное не их дело.
– А кого?
– Всем будет управлять император и его помощники. Они будут всё решать.
– Но правильно ли они будут решать?
– В этой империи глобального счастья таким, как ты, задающим много вопросов, не будет места даже на нижней ступеньке иерархии. Только представь, сколько человечество тратит денег, чтобы изобрести новые средства ведения войны. Всё кругом работает на создание оружия способного убить миллионы. И, в конце концов, это произойдёт. Но мы не дадим этому сбыться. Мы уничтожим всё оружие в мире. Заводы будут производить только мирную продукцию. Насколько все станут богаче! Представляешь? А сколько чиновников на нашей планете? Их миллионы! Десятки миллионов! Сотни! Зачем они нужны? К чёрту! Всех в топку. Вернее, всех бюрократов и взяточников на заводы, в шахты, в поле! Пусть занимаются полезным трудом. Не будет пограничников, таможенников, полицейских.
– Полицейские то куда денутся?
– А зачем они будут нужны?
– Как зачем? А если кто-то украдёт, или, не дай бог, убьёт соседа.
– Девочка, наивная и доверчивая девочка. Ты так и умрёшь глупенькой. Не нужны будут полицейские. Я тебя уверяю. Если кто-то украдёт – он тут же умрёт. Смерть настигнет и убийцу. Всё будет запрограммировано с детства: рождение и смерть.
– Ну, рождение, я понимаю. А смерть, как можно запрограммировать?
Он снисходительно посмотрел на меня, ухмыльнулся, вяло махнул рукой и сказал:
– Ладно. Сегодня тебе можно всё. Идём!
И мы пошли к лифту. Здесь Снейк неожиданно тормознул.
– Ты меня так увлекла, что я забыл пообедать. Чувствую, что мне пора подкрепиться.
В обеденном зале, таком же огромном, как и все остальные помещения «маньячного» андеграунда, стоял стол, за которым можно было разместить с полсотни гостей. Мы сели напротив друг друга. Через пять минут официанты стали привозить тележки с блюдами и обслуживать нас. Сам шеф-повар гостиничного ресторана спустился в бункер и подобострастно пожелал «bon appеtit». Я потерялась во времени, поэтому не понимала, что это: завтрак, ужин или обед. Но судя по сервировке, это было свадебное застолье. Не хочу описывать и перечислять все блюда, которые нам подавали. Не слишком бы вязался такой рассказ с мрачными ожиданиями, которые переполняли мою душу. Тем не менее, я хорошо поела. На сытый желудок в голову приходят новые идеи и появляются силы, чтобы совершать подвиги. И то, и другое, как я считала, мне были крайне необходимы. За трапезой я выпила три бокала французского вина и даже не заметила этого. Хотя в любой другой ситуации, я бы на всю жизнь постаралась запомнить вкус вина урожая 1958 года, собранного на южном склоне в провинции Лангедок. Садист много и с удовольствием ел, но вино только пригубил. Это и понятно – алкоголь наркошам не втыкает. Пользуясь удалённостью от Снейка, я стащила со стола сервировочный нож. Спрятать его было негде – моё тело по-прежнему слегка прикрывало красное вечернее платье с огромным декольте. В этот укромный уголок я его и попыталась засунуть. Не учла только номер своего лифа. Вот если бы у меня был пятый номер, как у современных силиконовых красавиц, то, думаю, бесцветный маньяк ничего бы и не заметил. А так, при выходе из столовой, он подал знак своей охране и меня схватили два здоровенных бугая. Снейк, язвительно улыбаясь, подошёл ко мне и вытащил из декольте нож.