— Откуда ты узнал, как меня зовут?
— Из газет, — отвечает Мейсон и быстро делает глоток.
Я киваю головой.
— А каких?
— Где-то читал, — добавляет он.
— Тогда я оказываюсь не в выгодном положении.
Я расслабляюсь в кресле, ожидая, что он мне что-нибудь скажет.
— Возможно, скорее всего.
Он ухмыляется, ослепительная улыбка добавляет ему очарования. Стараюсь не поддаться его обаянию, но я в его власти, когда он так смотрит на меня. Я пытаюсь зацепиться за факты и излагаю веские причины, по которым мне нужно держаться подальше.
Я уязвима.
Никогда не делала этого раньше.
Не уверена, что меня это устраивает.
А такой человек, как Мейсон, может меня уничтожить. Много раз.
— Ну, все, что я знаю о тебе, что ты немного игрок, — говорю я, удерживая его взгляд.
— Да, раньше был.
— Был?
Я смотрю на него сквозь ресницы, не веря ему. Между нами постоянно растет напряжение. Он горяч, и мне хочется подойти к нему поближе, но я знаю, мне нужно держаться подальше от него.
— Серьезно. Раньше я был таким, но потом встретил кое-кого.
— О, — я удивлена его признанием, и внезапно чувствую, что должна спросить его, спит ли он с кем-нибудь еще.
— Она ушла, так что ничего серьезного, — отвечает он на незаданный мной вопрос, и я благодарна ему за это. — Это изменило меня.
— Значит, теперь, если ты хочешь кого-то трахнуть, то приглашаешь на ужин.
Глубокий грубый смешок вырывается из его груди и то, как он улыбается мне, что-то делает со мной, заставляя чувствовать себя грязной.
— Не совсем так, — его глаза горят, и он облизывает нижнюю губу, когда добавляет: — С тобой — да.
Я тяжело вздыхаю и смотрю на свой почти доеденный ужин.
— Я хочу забрать тебя, привезти домой и трахнуть.
Он смотрит мне в глаза, очень спокойно произнося эти слова. Я борюсь с желанием осмотреть зал, заполненный гостями и парочками, чтобы убедиться, что нас никто не слышал. Тело горит от мысли, что он будет делать это снова и снова. Но из-за его слов, что он заберет меня… Кажется, что все это серьезно.
— Я чувствую … Я не знаю, что чувствую.
— Что случилось? — спрашивает он.
— Мне больше не нравится выходить на улицу, — Я выпаливаю эти слова и ощущаю подступающую тошноту.
— Тебе не нравится выходить?
— Я начинаю беспокоиться из-за того, что случилось, о чем, возможно, ты читал.
Он молча пристально смотрит на меня, хотя в его глазах вспыхивает понимание.
Я не хочу говорить это вслух и жду, когда он заговорит, но он молчит.
— Просто, — мой голос становится напряженным, и я задыхаюсь от слов, но только на мгновение «мой муж умер, и мне трудно справиться со всем этим, потому что мы были…»