— Арин, это временно. Честно! (совсем не честно). Я ничем тебе не помешаю. Буду работать у тебя в зале и не буду отсвечивать у тебя дома. И я не собираюсь быть нахлебником, можешь не волноваться. У меня есть ночные подработки, на хлеб хватает. Да, и, к слову, соскучился я по этому дому. Половину детства в нем провел, — заливался брехливым соловьем.
После моих слов о ночных подработках она перестала сжимать руки в кулаки, отстаивая свое мнение. Ее плечи грустно поникли. Сдает позиции, отступает. Теперь пора давить на жалость.
— Я пойму, если ты сейчас мне откажешь. Имеешь полное право. Я больше не попрошу и умолять не стану. Но могу я перекантоваться пару дней в зале? Посплю в каморке…или в подвале…
— Хорошо. Я поняла, — кивнула головой Арина, расстегивая свою теплую толстовку на молнии. — Идем, — взяла меня за руку и повела к раздевалкам.
— Зачем мы сюда идем?
— А ты как думаешь? Переодевать тебя будем. Я не позволю тебе ходить по улице в таком виде. Ты весь мокрый, простудишься. На! — протянула мне снятую с себя черную кофту с капюшоном, оставшись в безразмерной футболке.
— А как же ты?
— У меня всегда есть запаска в шкафу. Просто худи розового цвета тебе не пойдет, как мне кажется! — усмехнулась, доставая ту самую розовую кофту и влезая в рукава. — А вот штаны одолжим у Сергея. Я — за брюками, а ты снимай все мокрое и кидай в корзину, потом разберемся, — донесся голос уже из коридора. — И волосы посуши! — крикнула громче.
Это значит «да»? Или она просто заботится обо мне, перед тем, как дать пинка под зад?!
Скинул с себя мокрую одежду и отправил в бельевую корзину, стоящую в углу. На себе оставил только боксеры. Слегка просушил волосы, как было велено.
— Разделся? — спросили из-за угла.
— Да!
Зайдет?
— Возьми. Я еще кое-что у Сергея нашла, — из коридора протянулась рука с зажатыми в ней утепленными трико, носками и футболкой. Скромница.
Принял из ее рук вещи и, переодевшись, вышел в коридор. Дальше что?
— Иди на выход! — указала мне мое место. Видимо, на этом все. — А я сейчас приду, первый этаж осталось проверить, — убежала в свой зал.
Облегченно выдохнул. Чуть ли гордо не ушел.
Арина уже через минуту выбежала из зала и кивнула в сторону своего дома:
— Идем!
— К тебе?
— Да.
— Я, правда, могу у тебя пожить? — спросил дрогнувшим голосом, внутренне ликуя.
— Да. Я же сказала. Но у меня будет неколько условий! — грозно предупредила.
— Арин, спасибо, — сказал так искренне, как только мог. — Это временно.
— Разумеется.
— Тогда…ты иди домой, а скоро подбегу.
— В смысле? Ты куда намылился?