В его взгляде читалось: ударишь первым?
Технически возможно. Биб полон энтузиазма. В «Макарове» ещё шесть патронов. Бобик задорно щёлкал акульей пастью. Но мне вдруг до смерти расхотелось кого-то в очередной раз пускать в расход.
От убийств тоже надо отдыхать. Тем более не люблю убивать, хоть и приходится достаточно часто. И мы покинули столицу.
Оставив в замке Нимирха пяток своих людей и собаку на их попечение (или их на попечение Бобика), я пошагал в рощу Веруна. Выросла она капитально. Верью-стражника приветствовал как старого знакомого. И очутился в Кирахе. Магический телепорт не знает отказов. Благодаря ему – я дома!
Что больше всего изменилось – вырос сын.
Может, когда уезжал, у меня ещё не проснулся до конца отцовский инстинкт. Моиса воспринимал как продолжение любимой жены, как часть семьи… Орущий розовый комок с ранними рыжими волосёнками вызывал умиление, но не более. Хотя, конечно, за него порвал бы любого на британский флаг.
Когда плакал и отвлекал от семейных радостей, я раздражался. Мюи без единой претензии вскакивала с постели и неслась к нему бегом.
Здесь даже знатные дамы долго сами нянчатся с детьми. Не то, что в России. Откесарили, перетянула грудь, чтоб не отвисла от молока, и вперёд – к няньке. Потом воспитатели-гувернёры. Зарплата у них чуть ли не сто пятьдесят тысяч в месяц (так говорят). Продвинутый детсад, он ещё дороже, за ним продвинутая школа для российских глеев и прочих министров областного правительства. Затем иностранный университет. Сорбонна, например. МГИМО уже не котируется.
Моиса воспитаем и вырастим сами. А также его братьев и сестричек. Их нет, но будут, будут…
А он хорош. Едва полгодика минуло, уже вылезли молочные клыки. Большие, в ротик не помещаются. Сидит в кроватке ровно и глядит сурово. Бескомпромиссно так.
Мама нянчится с ним. Не хочет с рук выпускать. Им с Мюи впору делить часы с Моисом, как лет пятьдесят назад делили время работы на старых огромных компьютерах. Персональных ещё не было.
Одно только огорчает ма: лучше бы клыки поменьше. Но – никак. Внешне он в Мюи. А силой пусть будет в папку, жмущего на груди задний мост от «шишиги». Умом… Пусть умом тоже в папку, но не задним, как у меня часто случается.
Ночью вскочил весь в поту. Приснилось – я снова там, где внезапно ударили анты. В моё неподготовленное войско.
Столько раз корил себя, что не оставил дозоры раньше – в десятке мер от нашего лагеря. Что место его выбрал без учета возможности нападения. Думал – всё кончилось? Что дало мне основание так считать?
Лучшее лекарство от самокопания – объятия жены. Сначала страстные. Потом очень страстные. Когда я прошёл пешком через замковые ворота, она увидела меня из окна… Хорошего стеклянного окна, должен заметить! Сбежала вниз, едва не свалившись в спешке и не сбив меня с ног, едва не… Какая разница, что не произошло! Тогда важно было – здесь и сейчас, почувствовать её губы своими губами, царапки от серебряных клычков, рыжие кудри на своём лице…