Знала ли тогда Татьяна, что тот госпиталь станет не последним, а только первым кругом ада, через который предстояло пройти ей и ее сыну?
ЧЕРНЫЕ ДЫРЫ
Сегодня эта квартира хранит явственный отпечаток жизни своего бывшего обитателя-наркомана. И первый след, который сразу бросается в глаза, — это сотни черных дырок, прожженных в линолеуме на полу. Нанюхавшись героина, Гарик закуривал сигарету и засыпал, вернее, погружался в «хай». Сигарета выпадала из рук. Блаженно улыбаясь, он прикуривал вторую, третью... Черные дыры в спальне, в коридоре, на кухне, от них рябит в глазах. А вот вырванная с мясом дверь кладовки, где на вешалках висела мамина одежда, в которой могли быть деньги. А вот на наружных дверях четыре новых врезанных замка и цепочка — чтобы ни он, ни его дружки не смогли открыть дверь и проникнуть в квартиру. Пустая, почти без мебели, комната, пустой шкаф, в котором когда-то висели его кожаные куртки, плащи, костюмы. Но самый жестокий след — это его 56-летняя мать, которая выглядит сегодня глубокой старухой…
Татьяна тяжело встает со стула, открыв холодильник, достает оттуда консервную банку. Предчувствуя пир, виляет хвостом кот Мурзя.
— Собираю пустые банки на улице, чтобы купить ему еду, — Татьяна высыпает коту снедь на блюдце. — На всем экономлю — хожу на работу и с работы пешком. Я нищая! Три года назад у меня на счету было пятьдесят тысяч долларов. Теперь, когда иду по улице и смотрю под ноги, везде вижу пакетики. Я уже ученая, знаю, какие от героина, какие от кокаина.
Внизу слышится визг тормозов и раздаются какие-то крики. Татьяна гасит свет и осторожно отодвигает штору. К дому подъехала полицейская машина.
— Это за ними! Наконец-то! — ликует Татьяна.
Однако в наручниках никого не выводят, и через несколько минут полицейская машина отъезжает. Грустно вздохнув, Татьяна отпускает штору.
В ПЕРВЫЙ РАЗ
Утром они появились в госпитале «Бэс Израэль», но свободных мест там не оказалось. Им посоветовали подождать или поехать в другой госпиталь — «Литтл Нэк». Опять не повезло: медицинскую страховку, которая была у Гарика, там не принимали. Ни с чем возвратились домой.
— Мама, не переживай, я брошу сам! — заверил сын.
Опять поверила. Да и разве может ее Гарик обманывать? Ведь он такой наивный, а теперь-то скрывать ему нечего и незачем. Татьяна, простая душа, не понимала, что сын уже стал другим: как и любой наркоман, он отныне будет изощренно хитрить, врать, цинично божиться, валяться в ногах, шантажировать. И все ради одного — получить деньги на наркотики.
Из квартиры продолжали исчезать деньги и вещи: золотая цепочка, серьги, бриллианты. Она находила пакеты с порошком в книгах, в спичечных коробках, даже в песке для кошки. Все больше переставая верить сыну, Татьяна сама пошла в очередной госпиталь и договорилась, что сына примут на детоксификацию. Согласился и Гарик.