Первое подозрение в материнское сердце закралось накануне операции, когда Гарик должен был сдать анализ крови. Он сбежал из лаборатории. На вопрос матери — почему? — сын ответил: «Я передумал делать операцию. Срастется и так».
Затем из ее карманов и кошелька начали пропадать деньги. «Мама, ты, наверное, забыла, что их потратила»,— с повышенной горячностью уверял сын.
Потом в квартире появился стойкий запах рвоты и хлорки. Сколько мать ни спрашивала, почему дома такая вонь и куда пропадает хлорокс для стирки, Гарик уклончиво отвечал: «Стирал джинсы» или «Вырвало, наверное, чем-то отравился». Кстати, ел он все меньше. Если когда-то холодильник опустошался в мгновение и от сына поступали постоянные заказы: «Мамуля, приготовь баклажаны с уксусом и орехами. Ма, хочу люля-кебаб!» — то теперь к еде он почти не притрагивался и худел на глазах!
Мать продолжала работать с утра до вечера санитаркой в госпитале, брала подработки, выходила по праздникам, понимая, что теперь вся надежда только на нее. С ее единственным сыном, ради которого она уехала из Грузии в США, случилось такое горе! Но раз жизнь с ним так жестоко обошлась, он не должен ощущать себя ни в чем обделенным — и мама купила ему дорогую одежду, компьютер, электронику. Да что мелочиться?! Сняла в банке скопленные деньги — и получай новую «Мазду»!
Все раскрыл телефонный звонок из госпиталя. Татьяна сняла трубку, и чей-то голос ей сообщил, что у Гарика «плохой результат». Слабо владея английским, Татьяна не смогла точно разобраться, о чем шла речь, но поняла, что с сыном нужно серьезно поговорить. Спокойствие далось ей с трудом:
— Если у тебя СПИД — признайся. Мы ведь живем вдвоем в одной квартире, и мне придется быть более осторожной.
— Нет, мама, я — джанки.
— Кто? — не поняла Татьяна.
— Джанки! Наркоман!
И сын рассказал, что после выписки из госпиталя у него порою начинались боли в позвоночнике, но он уже не хотел их терпеть, потому что, оказывается, от физических страданий существует прекрасное средство — морфий или другие наркотики. И когда он принимал купленный героин, боль как рукой снимало. А потом он стал покупать наркотики уже для того, чтобы поймать кайф.
Теперь многое ей стало понятно: и пропадавшие из карманов деньги, и запах рвоты — по утрам у него начинались «ломки» и рвало; чтобы перебить этот запах, он все заливал хлоркой.
Но он был таким хорошим, ее мальчик!
— Я пойду лечиться! Завтра же!
Татьяна проревела всю ночь, но утешало одно: завтра утром они пойдут в госпиталь, Гарик пройдет курс детоксификации, вылечится, потом ему сделают операцию, и жизнь образуется. Она имела крайне туманное представление о том, что такое наркотики, и ощущения катастрофы у нее еще не было.