– Ч-черт! – я потянул Ивана еще дальше, в узенький коридорчик возле туалета. Достал из кармана две скомканные двадцатидолларовые купюры. – Я знаю, знаю, что ты – убийца! Но я никому не скажу об этом. А теперь – бери деньги и уходи. Уходи...
Иван ошарашенно таращился на меня. Увидев в моих руках деньги, отклонился. Не мог понять, что происходит. Затем какая-то догадка осенила его. Лицо его искривилось. С невыразимым презрением он посмотрел на меня. Попятился, прикрыв лицо руками, будто его ударили наотмашь. Повернулся и бросился прочь.
……………………………………………………………………………………………
– Что ж, коллеги, пора закругляться, – сказал заведующий после того, как я вернулся, и совещание приблизилось к концу. – Думаю, все, кто хотел, уже высказались. Герман сегодня наверняка почерпнул для себя немало полезных советов. Психический больной в состоянии алкогольного опьянения бросился под поезд. К счастью, не погиб. Когда пациент к нам вернется, мы сможем составить полную картину случившегося. Как бы то ни было, Герману и его супервайзеру следует наблюдать Ивана предельно внимательно, – заведующий сделал короткую паузу и неожиданно добавил: – А, в общем, Герман блестяще работает с этим пациентом. Молодец!
ххх
Спустя несколько недель, когда страхи и страсти немного улеглись, я позвонил Ивану. Он не откликнулся. Не откликнулся и на мой второй звонок, и на третий. Прошло еще немного времени, и дело его закрыли.
Как дальше сложилась его судьба? Сумел ли он найти в себе силы и раскаяться? Или, может быть, возвратился в Россию? Женился?
Все же, думаю, ничего у него не изменилось: по-прежнему пьет водку, падает со стремянок, ломает себе руки и ноги. Судится. Продолжая таким чудовищным образом мстить себе и миру.
Как ни странно, я был уверен, что рано или поздно мы с ним снова встретимся.
Но почему я себя так повел? Почему? – Потому, что соглашался, когда надо было возмутиться, вежливо улыбался, когда следовало гневно закричать. Улыбочка за улыбочкой, соглашательство за соглашательством. Так принято. Таковы правила. И вот так незаметно скатился.
Позор, доктор Герман. Па-зор!..
Теперь речь пойдет о женщине, с которой мне посчастливилось познакомиться в этой клинике. О женщине в высшей степени незаурядной. Хотя по своему образу жизни и манере держаться она казалась самой обыкновенной.
Когда я с ней познакомился, Асе N. было ни много ни мало... восемьдесят три годика. Все – и персонал, и пациенты, ее так и называли – доктор Ася. Росточку она была невеликого и комплекции средней. Ее короткие, окрашенные в каштановый цвет волосы, обрамляли круглое лицо с одутловатыми щеками. Глаза – светло-серые; правый глаз после какой-то операции был чуточку выпуклым, и веко лежало на нем толстой складкой. Голос сохранился в силе, но когда в редких случаях доктору Асе приходилось разговаривать с кем-то на повышенных тонах, в ее голосе все же прорывалась старческая хрипотца. Для своего почтенного возраста ходила быстро, и поступь ее была тверда.