В госпитале, где я с ней познакомился, доктор Ася работала без малого двадцать лет. Не слышал, чтобы кто-то спрашивал ее, не собирается ли она на пенсию. Ну и что, если восемьдесят три? Велика беда. Дай Бог молодым врачам так работать! Принимать столько пациентов, ездить на конференции, постоянно читать специальную периодику (свежие номера медицинских журналов всегда лежали на ее рабочем столе; в конце недели она давала мне толстую пачечку, советуя прочесть ту или иную статью).
К ее мнению в клинике прислушивались абсолютно все. Но кто ее по-настоящему ценил, – так это заведующий Ричард Грубер. Мы – две дюжины «великих» психотерапевтов – спорили на совещаниях, шумели. А доктор Ася обычно молчала. Но если ситуация с пациентом была действительно сложной, Ричард Грубер не тратил времени попусту и обращался только к доктору Асе: «Что будем делать? Стоит попробовать это? Или это? Как вы считаете?» – спрашивал он ее.
ххх
Даже внешне доктор Ася напоминала мне мою бабушку Машу. Обе они принадлежали к одному поколению советских людей, поэтому были политически крайне осторожны.
Помню, однажды я задумал сделать ремонт в бабушкиной квартире, решил покрасить стены и двери. Принес инструменты и краску, пол застелил газетами – «Правдой», «Известиями», «Комсомолкой». Несколько газет разложил у наружной двери, на лестничной площадке, чтобы повсюду не разносить грязь.
Приступил к работе. Вдруг в комнату вбегает бабушка Мура – вся бледная, перепуганная: «Ты в своем уме?! Ты что, не понимаешь, что этого делать нельзя?!» Оказывается, она увидела в коридоре на полу расстеленные газеты. Какой ужас! Соседи увидят и донесут. А на дворе-то был не 37-й год, и не 52-й, а 2000-й…
Доктор Ася так же, как и бабушка Мура, прошла советскую школу политического воспитания. К тому же ее наставником был врач, выживший в ГУЛаге.
Нужно помнить и то, что даже в относительно мягкие советские времена психиатрия находилась под неусыпным надзором Органов. На врачей заводились досье, стукачами в больницах становились даже няньки и санитары; диссидентов закрывали в «психушки», но туда же, между прочим, попадали порой и партийные, и государственные чиновники разного ранга, нуждавшиеся в лечении. Известные актеры, писатели… Словом, у Органов имелось немало причин держать психиатров под строгим надзором.
Стоило мне завести с доктором Асей разговор о современной российской политике, о новом отвратительном явлении под названием путинизм (заметьте: на русском языке – в американском госпитале!), как ее взгляд становился тревожным, она тут же вставала и плотно закрывала дверь своего кабинета…