Идеология, например, фашизма имеет корни, восходящие к тем самым настроениям, которые обнаружились у каинового потомства. В записях Раушнинга сохранились характерные высказывания Гитлера: "Я пользуюсь идеей нации по соображениям текущего момента. Но я знаю временную ценность этой идеи. Придет день, когда даже у нас в Германии, мало останется от того, что мы называем национализмом. Над всем миром встанет всеобщее содружество хозяев и господ… Не устранять неравенство между людьми, но усугублять его, поставив непроницаемые барьеры. Какой вид примет будущий социальный строй, я вам скажу камрад. Будет класс господ и толпа разных членов партии, размещенных строго иерархически. Под ними – анонимная масса, низшие навсегда. Еще ниже – класс побежденных иностранцев, современные рабы. Над всем этим станет новая аристократия, о которой я не могу вам говорить. Эти планы не должны быть известны рядовым членам партии…" (Ж. Бержье, Л. Повель. Утро магов. М. 1991). В третьем рейхе действительно усиленно формировали кастовое общество и подчеркивали это на парадах. Над германским народом возвышалась партия, над ней стоял орден СС и внутри его существовал внутренний круг посвященных – "Аненэрбе". Гитлер рассуждал о необходимости новой аристократии: "Идеал всеобщего образования давно устарел. Только когда знание снова приобретет характер тайного учения и перестанет быть общедоступным, оно вновь получит ту функцию, которую оно должно нести, то есть станет средством господства над людьми и природой".
Немецкие фашисты, по многим их высказываниям, сами же ощущали, что их корни из древности, например из Атлантиды. Возможно это и действительно так. Местом собрания высших посвященных СС был старинный замок Вевельсбург. Он мыслился как центр многонациональной империи СС. Интересно, что в Вевельсбурге, подражая рыцарям короля Артура, за круглым столом собирались тринадцать высших посвященных черного ордена. В этом замке даже был подготовлен постамент для чаши Грааля. Однако он так и остался пустым.
А вот цитата современного идеолога, видимо, похожей традиции: "Все люди… делятся на две категории: на Человекобогов, Божественных Субъектов, Сверхлюдей (элита, духовная аристократия, высшие люди) и на бессубъектных человеко-животных (плебс, низшие люди, недочеловеки). Отсюда кастовая, расовая, интеллектуальная дифференциация…" (А. Дугин. Консервативная революция. М. 1994, стр. 89).
То же разделение людей сохранилось в некоторых фрагментах еврейского устного и письменного предания. И кроме легенды о големе, здесь есть и другие примеры. Меньшиков в статье "Тайны Талмуда" пишет, что еврейка, вышедшая замуж за гоя, но принявшая потом еврейство вторично, не будет считаться виновной в прелюбодеянии, ибо жизнь ее до принятия еврейства вторично, уподобляется "сожительству с животным" (имеется в виду кроманьонец), которое по еврейскому закону не вменяется в грех женщине (трактат Кетубот. С. 36, толк. Тоссефота). Тот же трактат "Кетубот" (толк. Рааш 1,4) говорит: "семя гоя вне закона, ибо написано: у которой плоть ослиная и похоть как у жеребцов (Иез. 23.20). Сожительство с гоем не ставится ей в грех, потому что соитие с животным не относится к числу преступлений". Как видим, и здесь явно чувствуется наследие того самого предпотопного времени с его представлениями и практиками. Мы привели эти цитаты не для того, чтобы как-то выделить или морально унизить евреев. Просто в таком наглядно письменном виде не у всех народов это можно найти, но не сомневайтесь у других народов, конечно же, это тоже было. Например, в наше демократическое время трудно даже представить себе ту степень сословной разобщенности, какая существовала, например, в Европе средних веков. Современные популярные кинофильмы в этом смысле дают неправильную информацию. Рыцарь в боевых доспехах был для крестьянина почти сверхъестественным существом, на него смотрели как на жителя иного мира, почти как на божество. Никто не смел и подумать стать с ним вровень. Еще, например, четкое различие между големом и человеком, т.е. между потомками адамового рода и представителями окружающих кроманьонских племен, возможно, имеет свой отголосок в одной интересной особенности некоторых кавказских языков, например, в абхазском: наличие особого грамматического класса "разумное – неразумное". Так абхазское "дыйшьит": он его (человека) убил. В то же время "ишьит": он его (что-то неразумное, например, животное) убил. По этому же принципу различаются два суффикса множественного числа: "цэа" – для разумных существ, и "куа" – для неразумных. Когда "куа" применяется для определенной категории людей, то этим хотят выразить пренебрежение, как бы указывая на их второсортность, недостаточную сознательность.