— Не трепи языком, Иван,— солидно бросил Димин.
Несговорчивый и крикливый, Комлик, однако, любил мирить других.
— Чего дуетесь? Вы ж свои! Ну, нехай нас не всех признают, бог с ними. Но помнишь, Петро, как раненный лежал у меня и ухаживали мы за тобой? А? — сквозь широкую зевоту сказал он.
Однако слова его вызвали совсем противоположное. Михал хмуро взглянул на Димина и твердо сказал;
— Ты думаешь, я только о дочерях хотел с тобой побалакать. Не-ет! Я должен был по старой дружбе предупредить тебя. Со стороны ведь видней. Не знаю, что вы там говорили с Сосновским раньше, какие решения принимали. Но у нас ты только поддакивал то ему, то Кашину. Даже в мелочах не отважился им возразить! А говоришь, идем в партком…
— Ну знаешь! — оборвал его Димин и упрямо закрутил головой.— Что вам от меня нужно? Действительно правды какой-то небесной? Не сговорились ли вы?
— Да, правды.
— Так чего ж тогда учите меня, как первоклассника? Раньше будто и не замечали, а как выбрали — хором учить кинулись. И директор, и Сосновский, и ты, и жена. Да если вы такие умные — вот вам ключи от сейфа! Берите и руководите на здоровье. Соглашайтесь, не соглашайтесь, в мелочах, в главном — как угодно.
— Ты теперь, Петро, партию представляешь. И как хочешь — сердись, не сердись, а я тебе должен свои замечания сделать…
Расстались они холодно. Димин хотел было свернуть в партком, но в ушах звучали Михаловы слова — и он раздумал. Да и сидеть за письменным столом, отвечать на телефонные звонки теперь он не мог. Комлик пустил по литейному хохму, что жена его соседа года два назад записала ребенка на очередь в ясли. Сейчас эта очередь подошла, но сына, оказалось, пора уже определять в детский сад… Пришлось заглянуть в ясли.
Вернулся Димин в партком часа через полтора. В дверях его атаковали посетители. Подошла и машинистка, молоденькая, похожая на кореянку, девушка с восточными, поднятыми к вискам глазами. Осторожно отстранив начальника отдела кадров, подала бумажку, где были записаны звонившие по телефону, и негромко сообщила:
— Недавно, Петр Семенович, заезжал Ковалевский. Обещал заглянуть позже. Будут какие-нибудь распоряжения?
— Он больше ничего не говорил? — недовольно спросил Димин.
— Нет.
— Почему не нашли меня? Я ведь предупреждал вас. И в кабинет, наверное, не пригласили. Так?
6
Зачем же заезжал Ковалевский?..
Был неприемный день, но посетителей у него собралось много. Некоторых из них он знал хорошо, а кого не знал, почти догадывался, по какому делу заявился. Начальник Главминскстроя, скорей всего, насчет микрорайона. Генерал-майор, видимо, по вопросу прописки. Ушел в отставку, хочет жить в Минске, но не может прописаться — нужна санитарная норма жилплощади, а ее в облюбованном доме не хватает. Прокурор Октябрьского района — за помещением для прокуратуры. Здание, где она находилась, идет на снос.