— Кто их поймет,— ответила Лёдя.— Пойдемте посмотрим свои места.
Они поднялись по лестнице. Юрий купил у билетерши программу, а перед входом в партер вдруг смущенно испросил:
— Ты, Тима, не обижайся. Я не предупредил… Тебе придется сидеть отдельно. Вышло так, понимаешь…
С ноющей пустотой в груди Тимох нашел по билету место и сел, не зная, как было бы лучше,— остаться, как сейчас, одному или же быть с ними?
Справа от него сидели гладко причесанная пожилая женщина и строгий, тщательно выбритый мужчина. Они удивленно оглядели Тимоха, собираясь что-то сказать ему, но промолчали. Только женщина, которая держалась чинно, напряженно, стала озираться, кого-то искать. Через мгновение лицо ее просветлело, потеряло чопорность, и она толкнула локтем мужчину.
— Вон она,— вполголоса прошептала женщина, придавая своим словам чрезвычайно важное значение.— Видишь, Миша? С Сосновским донька моя…
— Вечно ты, мать… Чему тут особенно радоваться? — остановил ее мужчина, но улыбнулся и сам.
Тимох проследил, куда они глядят, и увидел Юрия с Лёдей.
«Родители»,— догадался он и почувствовал симпатию к женщине, которая была похожа на Лёдю,— как он этого не заметил сразу? — тот же овал лица, те же большие зеленоватые очи. Да и улыбалась она так, как может улыбаться только мать, любуясь своим ребенком. Печально подумалось, как, видно, хорошо тому, у кого есть мать, на которую он похож и которая вот так любуется им.
Тимох пристальнее пригляделся к женщине. Нет, не только овал, но и небольшой с горбинкой нос тоже смахивал на Лёдин. От этого пожилая женщина сделалась ему ближе, и он стал искать способ заговорить с нею.
Михал неожиданно помог ему.
— Вы, верно, тоже из их компании,— показал он глазами на Лёдю с Юрием.— Дружите?
— Да.
— А мы глядим, почему это вы на Лёдино место сели?
— Я с Юрой на одном курсе учусь,— охотно объяснил Тимох, отмечая про себя, что некоторые едва уловимые черты Михала тоже напоминают Лёдю.
— На инженера, значит?
— Перед этим я, дядька Михал,— вспомнив, как называла Лёдина мать мужа, с удовольствием произнес его имя Тимох,— каменщиком в бригаде Урбановича работал. Слышали, может, про него? А последнее время и сам в бригадирах ходил.
— Хорошо бы Лёде про это рассказать,— нахмурился Михал, игнорируя, что жена дергает его за пиджак.
— Я тут недалеко, на углу проспекта и Купаловской, дом свой последний строил,— подзадоренный его словами, сказал Тимох, не замечая ни знаков Арины, ни перемены в настроении Михала.— Видели, какая громадина! А вы кем работаете?
— Плавильщиком.
— О-о!
Он так протянул это «о-о», что Михалу тоже захотелось рассказать о себе.