Как только мы расселись в ложе, полурослики притащили необходимое количество стульев, Лаириэль повернулась ко мне (она сидела слева от меня) и произнесла очень медленно:
— Значит тебе нравится Акалиме?
Ёпт, я аж вздрогнул. Тон, которым она сказала это, окатил меня ледяной водой с ног до головы.
— Да, Тиалан, скажи-ка нам, что ты имел ввиду.
Амаари, кажется, второй раз с начала нашего знакомства назвала меня полным именем. Я судорожно думал о путях к бегству, но снежная сидела слева. Я окружен. Остается только вниз к зрителям. Лаириэль, будто угадав мои мысли, уперлась ногой в деревянный бортик передо мной. Осталось бежать назад, но зная, как быстро теперь двигается серокожая жена, я оставил попытки к думам о побеге и смирившись сказал:
— Жены, я не давал повода ревновать. «Нравится» — не то слово. Просто с Воительницей была одна щекотливая ситуация, Амаари наверняка тебя рассказывала, Лар. Тогда были кое какие мысли, но я их отмёл, но иногда я смотрю, не ухудшилась ли её грудь. Потрогать то больше не дают.
Клинок темной оказался рядом с моим горлом быстрее, чем электрический импульс пришел от глаз к мозгу.
— А ты хотел бы? — Глаза темной светились красным, темные всполохи окутали лезвие.
— М-м-марин ты чего?
— И правда, сестра, это лишнее, Тео понял свою ошибку.
— Милые мои, и в чем же она заключалась?
— Надо было мне сказать! — Выпалили они одновременно.
— Да о чем говорить? Что меня возбудило то, что она положила мою руку себе на грудь? Я вообще не думал ни о чем таком. Ну может совсем немного.
— Ты от меня ничего не скрывал до этого!
Лара надула губки и отвернулась в сторону. Клинок немного отошел от горла, глаза темной перестали светиться.
— Лаириэль, милая, Амаари, любовь моя. Если бы я рассказывал вам о каждом случае, когда кто-то строил мне глазки, то Эру уже была бы мертва, так же, как и Комендант Минос-Аннун.
Обе обернулись, как по команде. Дедуля-два соскочил со своего обитого мягкой обивкой стула и выставив руки вперед пролепетал:
— Это было всего раз!
Девушки посмотрели друг на друга и рассмеялись. Можно разжать булки, кажется, Мото-дед разрядил обстановку.
Анка, вытаращив глаза, смотрела на происходящее.
* * *
Парень немного растерялся напору беловолосого. Ещё бы. Здесь он был почти царь и бог, даже Комендант перед ним заискивал и вдруг, какой-то выскочка, не только его не испугался, влез в разговор, помешал приятно провести вечер с дамой, но и задумал убить! Как быть? Взять свои слова назад? Он уже жалел, что затеял это, но честь дворянина и огромное количество свидетелей, говорили ему не отступать.