Вольхольм стоял на пересечении двух торговых путей и был намного крупнее Мельхорна. И симпатичнее. Он гораздо больше походил на городок. Здесь каменным был не только замок, стоящий, как водится, чуть в стороне, но и дома на центральных улицах. Около фонтанной площади стояли три крупных здания: ратуша, молельный дом и обитель магов. Там же была крупная таверна, с полотняным скатертями на столах, и кадками с цветами повсюду. Лина даже готова была назвать это местечко рестораном. По своим, чужемирным меркам.
От площади под неправильными углами расходились улицы. Широкие, с каменными домами по обеим сторонам. Первые дома принадлежали, как и полагается, самым знатным жителям городка. Дальше же начинались магазины и мастерские, в которых нижний этаж был из камня и глины, а верх надстраивался из дерева. Улицы хаотично ветвились и заканчивались, как и полагается, низенькими одноэтажными домиками, в которых нищета была щедро прикрыта цветами в простых горшках и закрашена белилами.
Лина с Ледяным зашли с южной стороны города. Они так и шли пешком, ведя коней в поводу, и Лина порядком устала: спина и бедра не болели, но ступни в неудобных мужских ботинках уже просто горели.
Ледяной шел целенаправленно в кожевенный квартал. Некоторые лавки действительно уже закрывались — было ведь сильно за полдень. Обувь, сумки, сбруя, седла, ножны, кожевенные шлемы и нагрудники — чего здесь только не было! Лина, как самая правильная девочка, первым делом застряла у лавки с сумочками. Миниатюрные — явно не для похода на рынок — причудливой грушевидной формы, они были искусно отделаны тиснением, украшены самоцветами, плетением, а некоторые даже перьями. Красные, синие, коричневые…
Восхищенно распахнув глаза, Лина застыла у витрины. Ледяной остановился рядом. Он смотрел на это все богатство с таким видом, как будто лично у него сумочки вызывали зубную боль.
— Я просто посмотрю, хорошо? — Лина подняла умоляющий взгляд на наемника.
— Я буду напротив, — поморщившись, ответил Ледяной и шагнул в лавку на другой стороне улицы. Там, согласно тонкой задумке местных торговцев, был исключительно мужской товар.
Лина кивнула ему, а сама скривилась: чего только она от него не слышала. И в воде ледяной он бывал, и травами раны залечивал. Сейчас выяснится, что он в голодные годы питался сумочками, и именно поэтому вот эти с перьями вызывают у него изжогу.
Оставшись в одиночестве, чужемирка глубоко вдохнула тонкий аромат крашеной кожи и погрузилась в волшебный мир дамских штучек. Лина понимала, что сумочка ей совершенно точно не нужна в поездке. Она уже почти уговорила себя отойти и отвернуться — тоненький ремешок искусного плетения все не давал ей покоя — как резкий крик заставил ее обернуться. Тут же что-то врезалось ей в живот и прошмыгнуло за спину.