— Отходим! Мы не удержим позиции! — скомандовал сержант уцелевшим подчиненным, слыша, как кричат его бойцы, заживо сгорающие в ревевшем оранжевом пламени. — Быстрее!
И тут по ним начали стрелять с противоположной стороны. Обернувшись, сержант увидел новых солдат бароната, появившихся из того прохода, куда надеялся отступить. Десант со второго транспортного корабля, высадившийся с другой стороны здания и теперь сомкнувший кольцо окружения. Разведчики оказались под перекрестным огнем, не имея шансов даже на то, чтобы сдаться. Кто-то попытался бросить оружие и поднять руки, но его свалил новый разряд из огнемета. Кто-то отчаянно отстреливался до последнего патрона, пока его не расстреляли. Кто-то пытался сбежать, но только наткнулся на солдат противника и погиб, не успев ничего сделать.
Сержант упал одним из последних, отчаянно пытаясь пробить дефлекторные щиты тристанских солдат огнем своей лазерной винтовки, поставив луч на режим максимальной мощности. В последний момент, с простреленной ногой, он все еще стрелял в огнеметчика, медленно подошедшего к нему. На закрытом шлеме тристанца не отражалось никаких эмоций, но лежавшему перед ним человеку казалось, будто он ухмыляется. Солдат нарочито медленно сменил израсходованную плазменную батарею на новую, оттягивая момент. И потом, убедившись, что сержант видит направленный на него ствол, огнеметчик нажал на спусковую кнопку, залив человека ревущим пламенем.
— Цели уничтожены, господин лейтенант. — Доложил командир группы в штаб. — Перехват сообщений подтверждает выполнение приоритетной задачи. Сообщений о нападении они не передали. Сбежавших нет.
* * *
Аяк потеряла проводника, когда тот зашел в машину Капитана. Проход туда без особого разрешения не дозволялся даже офицерам конвоя. Выругавшись, она успокаивала себя только тем, что отлично знает, где находится этот человек. Оставалось ждать и следить, когда снова покажется оттуда. Усевшись на крыше одного из стоявших позади капитанского бронетранспортера грузовиков, Аяк откровенно скучала, не зная, чем еще себя можно занять, пока конвой стоял. Время тянулось медленно, но цифры на минутном делении ее часов все-таки сменяли одна другую.
Постепенно вместе с ожиданием пришло и беспокойство. Конвой простоял даже дольше положенного, но от сержанта все так же не поступало известий. Связь с ним пропала, хотя девушка уже несколько раз пыталась выйти на нужную частоту. И каждая попытка заканчивалась сплошными помехами без какого-либо намека на ответ. Хотя сознательно Аяк уверяла себя, что ничего не могло случиться, подсознание все сильнее вкручивало в голову тревожные мысли. Случилось нечто очень плохое, как назойливо ввинчивалась в мысли интуиция, а причин не доверять ей не было. Уже не раз подобная мнительность спасала девушку даже при самом плохом раскладе сил.